Борис Руденко - На абордаж

Что такое абордаж, всем известно по историческим книгам и фильмам о пиратах и морских приключениях. Пиратский корабль сходится борт к борту со своей жертвой, в воздух взлетают абордажные багры, крюки и кошки, намертво приковывающие «добычу» к кораблю-обидчику, чтобы они не разошлись во время боя. На палубу «купца», как правило торгового судна, с воплями устремляется лавина вооружённых до зубов полуголых и по большей части одноглазых разбойников, сметающих всё на своём пути.

Зачем применялся этот приём морского боя — понятно. Пираты стремились захватить груз и сам корабль, сохранив его в целости и сохранности. Но вот как и почему это им удавалось? Ведь торговые корабли были отнюдь не беззащитны. Они тоже несли на борту достаточное количество неплохих для своего времени пушек, способных разнести агрессора в щепки. В чём же дело?

К середине XVII века люди создали немало средств специально для сражений на море. Выпущенные пушкой тяжёлые 24-фунтовые (около 10 кг) чугунные ядра легко пробивали деревянный борт корабля, а выстрел двумя ядрами, связанными цепью, срубал мачты вместе с парусами и такелажем, лишая судно противника маневренности. Калёные (то есть раскалённые перед выстрелом в специальной печи) ядра бранд-скугели поджигали корабль врага. А ещё картечь, пороховые бомбы-фугасы. И всех этих боеприпасов на судах было в достатке. Однако израсходовать их в одном бою удавалось довольно редко. Дело в том, что корабельные орудия были способны произвести не более двух выстрелов в час. Поэтому эффектные сцены морских сражений в кинофильмах, где пушки с обеих сторон непрерывно палят с пулемётной частотой, не более чем художественный вымысел.

Вот что приходилось делать корабельным артиллеристам после первого выстрела, точнее, после первого залпа, когда стреляли одновременно все пушки, расположенные по одному борту (напомним, что пушку перед стрельбой намертво привязывали, или, как говорят моряки, принайтовывали, канатами либо цепями, чтобы её не отбросило назад силой отдачи):

— отвязать и откатить орудие от орудийного порта, поскольку заряжалось оно с дула;

— охладить ствол, чтобы следующий заряд пороха не взорвался внутри него (делали это с помощью специальных пушечных шомполов — банников: на них наматывали тряпки, щедро намоченные в винном уксусе, который одновременно охлаждал металл и размягчал пороховой нагар, оставшийся после выстрела);

— счистить жёсткими банниками нагар;

— прочистить от того же нагара запальное отверстие;

— забить в ствол новую порцию пороха;

— плотно забить в ствол пыж из сена, тряпок или даже деревянную пробку (если следующий выстрел собираются сделать раскалённым брандс-кугелем);

— закатить в дуло ядро;

— забить ещё один пыж («Забил заряд я в пушку туго…» — писал в «Бородино» М. Ю. Лермонтов);

— подкатить пушку к орудийному порту и вновь накрепко принайтовать её.

Только теперь, держа в руках зажжённые фитили или раскалённые запальные гвозди, можно ждать команды «огонь!».

В это время, следуя приказам капитана, экипаж корабля с помощью руля и парусов разворачивает судно, чтобы по врагу смогли выстрелить пушки другого борта. Стараясь при этом не подставиться под залп противника, который совершает точно такие же манёвры.

Но эффективная дальность пушечного выстрела невелика, да и точность оставляет желать лучшего. Поэтому артиллерийская дуэль происходит на весьма небольшой дистанции. Корабли разделяют не более 200-300 метров, а зачастую и меньше. Такое расстояние судно способно преодолеть гораздо быстрее, чем пушкари будут готовы ко второму залпу. И вот тут-то наступает черёд абордажной атаки…

Почему же, зная о неизбежности абордажа, капитаны не могли «приберечь» несколько пушек, чтобы пальнуть в самый нужный момент по корпусу приближающегося противника? Увы, не могли. Торговые корабли, как правило, были вооружены 20-30 пушками не самого крупного калибра: примерно десять с каждого борта, две на корме и одна (если позволяла конструкция судна) на носу. Успех в сражении мог принести только полный бортовой залп при условии, что снаряды попадут в цель. Пробить борт корабля врага ниже ватерлинии и вызвать тем самым течь, снести с палубы рангоут (устройство для подъёма, растягивания и удержания парусов) либо хотя бы повредить мачту или паруса, чтобы пиратское судно не смогло догнать жертву, — палить для этого нужно разом. А целиться можно было, увы, только всем бортом. Пушки того времени не имели прицельных устройств. Орудийные порты — небольшие окошки в бортах корабля, сквозь которые выглядывали орудийные стволы, позволяли лишь немного менять наклон ствола, чтобы выстрелить выше или ниже. Так что целился фактически капитан, разворачивавший судно для залпа и отдававший приказ стрелять именно в те секунды, когда это было возможно. Потому что поторопись он или промедли с командой, выпущенные ядра уйдут «в молоко».

В сражениях военных кораблей тактика была иная. Громадные парусные суда, экипаж которых мог насчитывать до полутора тысяч моряков и солдат, имели гораздо более мощное вооружение. Сто пушек, сто пятьдесят и даже сто восемьдесят, размещённых на нескольких палубах одна над другой, были настолько серьёзным аргументом в морском бою, что абордаж в качестве основного средства достижения победы не рассматривался. К тому же, сойдись борт к борту два таких гиганта, неизвестно, за кем окажется перевес. И там и там — профессиональные солдаты, вооружённые мушкетами, аркебузами и даже закованные в латы. В бою участвовали именно солдаты. Моряки работали с парусами, пушкари палили из пушек и вступали в схватку, помогая солдатам лишь в момент абордажа или отражения абордажной атаки противника. Поэтому в начале военного морского сражения между противниками происходили длительные артиллерийские дуэли, которые могли продолжаться много часов и даже суток. Корабли маневрировали, стараясь нанести врагу максимальный урон пушечным огнём, а лучше уничтожить — потопить или сжечь. Абордажная команда высаживалась на борт вражеского судна лишь тогда, когда оно, лишённое подвижности и большей части защитников, превращалось в намного более лёгкую добычу.