Газета «Завтра» - Газета Завтра 1256 (51 2017)

Популярное в американской политике изречение гласит: чтобы стать предметом ненависти крупных СМИ, нужно всего лишь пойти против демократов. Так вышло и на этот раз — стоило Муру стать соперником невзрачного и вроде бы не имевшего никаких шансов в ультраконсервативном штате демократа Дага Джонса, как СМИ предъявили судье обвинения в растлении 14-летней девочки, якобы произошедшем 40 лет назад. За гулом, поднявшимся в СМИ, никто не заметил полного отсутствия каких-либо доказательств, кроме слов потерпевшей. Рейтинг Мура обрушился, и до последнего момента было неясно, кто же победит. Ясно стало лишь спустя день после выборов — с отрывом в полтора процента победил Джонс.

Победа Джонса и поражение Мура — победа не демократов и поражение не республиканцев. Границы так размыты, а рамки так условны, что победа осталась за одной-единственной фракцией — так называемым "вашингтонским болотом" глубинного государства.

Беспрецедентно, для выборов внутри одного штата, масштабная кампания против Мура, затронувшая всю страну, показала, что демократические пиарщики и политтехнологи — не такие глупцы, как могло показаться в конце прошлого года. Они научились на своих ошибках: несмотря на явное презрение к грязным "реднекам", пьющим, матерящимся и состоящим в браке со своими родственниками (а именно так смотрит на жителей провинциальной Алабамы большинство "просвещённых" жителей больших городов), — ни один заметный демократ открыто не выказал своего презрения к населению штата, избиравшего республиканцев последние 20 лет. Подобной сдержанности глупо было ждать от рядовых сторонников демократов — всю ночь, пока результаты не были известны, многочисленные и популярные пользователи Твиттера, поддерживавшие Джонса, лили жёлчь на алабамцев, голосующих за "расиста, педофила и насильника". Показателен не только тот факт, что никто из них не усомнился в истории, якобы случившейся 40 лет назад и так удачно всплывшей незадолго до выборов, но и то, что никто не потребовал реальных доказательств произошедшего.

Постоянный прессинг, которому подвергался Мур через все доступные каналы: СМИ, выступления известных чиновников, звёзд кино и телевидения, — не позволил сторонникам Мура перейти в наступление использовав тактику, добывшую им победу над Клинтон. А ведь им было на что опереться — Джонс далёк от идеала алабамского сенатора. Многочисленные сомнительные связи с организациями вроде фонда Сороса и центра Брэннона, выступавшего за предоставление уголовникам избирательных прав, равно как и присущие любому демократу поддержка абортов и ЛГБТ, заставили многих обозревателей упрекнуть избранного сенатора в том, что умеренность его левых взглядов — лишь иллюзия, призванная убедить алабамских избирателей в добрых намерениях Джонса.

Таким будет сенатор от одного из самых консервативных штатов следующие шесть лет. Некоторые уже проводят параллели между Джонсом и республиканцем Скоттом Брауном, неожиданно выигравшим выборы в сенат от демократического Массачусетса в 2010 году, но не сумевшим переизбраться и с треском проигравшим следующие выборы.

Впрочем, то, насколько допустимо применение клише "консерватор" к некоторым республиканцам, большой вопрос. Враги Мура неоднократно говорили, что педофил и насильник не может называться консерватором. Здесь мы имеем дело со столь хорошо знакомой нам подменой понятий, когда в погоне за популярным у электората термином те, кто реально ему соответствуют, клеймятся "неправильными", а "правильность" определяется исключительно верностью статусу-кво. "Правильные" консерваторы, в понимании американских масс-медиа, — это Митч Макконнелл, Рэнд Пол и особенно известный (и горячо обожаемый в России) Джон Маккейн, чьи проблемы с головой, очевидные с 70-х годов, недавно нашли подтверждение в виде диагноза "рак мозга". Новые консерваторы или, как называли себя представители этого движения в 90-х, "неоконы", всегда готовы идти на компромисс с демократами, легко уступая им в самых принципиальных вопросах — таких, как строительство пограничной стены с Мексикой и реформа здравоохранения. Именно группа республиканских сенаторов, регулярно предающих идеалы и инициативы собственной партии, составляет костяк "глубинного государства".

Неправильно думать, что "глубинное государство", то самое Deep State, против которого столь отчаянно борется лидер консервативной Америки Стив Бэннон, его ультраправые по современным американским меркам соратники и его противники с крайне левых позиций политического спектра, — это понятие, существующее сугубо в рамках американской внутренней политики. Неизбираемая толпа чиновников-карьеристов и партийных функционеров, давно забывших об интересах людей, — беда не специфически американская, а присущая, скорее, любой более-менее развитой системе "представительной демократии". Победа над гидрой, по-тоталитарному окутавшей все сферы жизни людей по всему миру, слившейся в ядовитый симбиоз с IT-гигантами и Уолл-Стрит, над машиной, которая знает всё и обо всех, — невозможна стандартными методами политической борьбы. Самое эффективное оружие в войне с врагом, который одновременно повсюду и нигде, — направить на него луч прожектора, вывести его на чистую воду, показать гражданам страны, что ими управляет не всенародно избранный харизматичный лидер с голливудской улыбкой, а мутные личности в серых костюмах, чьи намерения неизвестны, а источники финансирования — подозрительны. На этом поприще интернет-издание Бэннона "Breitbart" добилось значительных успехов в прошлом году и продолжает намеченный курс в этом, раскрывая уловки крупных СМИ и вашингтонских лоббистов. Информационная поддержка, оказанная Бэнноном и "Breitbart" проигравшему Рою Муру, позволила уберечь того от сокрушительного поражения, ведь отставание ограничилось двадцать одной тысячей голосов. Так воля одного человека почти полностью свела на нет старания целого сборища конгломератов медиа-истеблишмента. Тем не менее, усилий одного Бэннона оказалось недостаточно, и Мур проиграл.

Аналогичное поражение, с отрывом, который можно списать на статистическую погрешность, стало одной из главных тем прошлого года. Речь идет о референдуме, определившем выход Британии из Евросоюза. Вялость позиции верхушки Консервативной партии, неспособной пожинать плоды своей победы и жёстко ограничить Брюссель в его стремлениях высосать с Британских островов как можно больше отступных, вынуждает британского избирателя искать себе представителя в стороне от истеблишмента. И покуда одни обращают свой взор на радикально левого Джереми Корбина, не стесняющегося своих социалистических взглядов и любви к врагам Британии, другие пытаются найти идеал истинного консерватизма среди зашедших и восходящих звезд движения британских евроскептиков. Найджел Фарадж, творец Брексита и бывший лидер ныне дышащей на ладан Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP) и Джейкоб Риз-Могг, аристократ, любимец молодёжи и эксцентричный джентльмен, которому совершенно чужд прогрессивизм, стали самыми заметными лицами британского консервативного движения, остающимися в стороне от склок верхушки партии. Именно для встречи с ними в бывшую метрополию в конце ноября летал Стив Бэннон. На фоне того, что в обеих странах верхушки партийных администраций, зачастую остающиеся в тени, пытаются саботировать указы президента, решения референдума о выходе Британии из ЕС и некогда названные Черчиллем "особые" отношения между ближайшими союзниками, в последнее время весьма похолодевшие, неформальная встреча лидеров правого движения, свободного от оков партийной элиты, выглядит предвестником чего-то нового и интригующего. Возможно, нового консервативного импульса, вызванного усталостью общества от каждодневной гордости дегенератов своими отклонениями.