Газета «Завтра» - Газета Завтра 1255 (50 2017)

Конечно, бред, конечно, непонятное, потому что они ни разу не советские, их воспитывали не как советских, а как антисоветских. Что нам теперь разводить руками, удивляться или креститься, когда мы слышим такие заявления? Это же закономерно. Нам в течение 25 лет объясняют: каждый — сам за себя. Умри ты сегодня, а я — завтра. И единственная цель в жизни человека — это набить собственный желудок или собственный кошелёк. Если ради этого нужно идти по головам, пусть даже головы выстроились на какой-нибудь беговой дорожке — ничего страшного. И спорт устроен как живодёрня, и вся остальная жизнь устроена как живодёрня. Так чего мы удивляемся тому, что живодёрами стали спортсмены? А что, наши артисты — не живодёры? Они что, не готовы так же друг друга жрать, и продавать Родину, и куда угодно уезжать? Они видят, что все продают всё — "чего же оставаться в стороне?" Если я буду молчать, если откажусь в этом участвовать из каких-то идеалистических побуждений, то, во-первых, буду выглядеть идиотом, во-вторых, просто проиграю деньги, и всё достанется другим, добычу поделят без меня. Если уж все продают Родину, то почему бы не поучаствовать в дележе и не побороться за собственный гешефтик?

Такая психология родилась не сегодня. И в советское время было очень много антисоветских людей. Мы прекрасно помним "десанты" за океан наших хоккеистов, которые внезапно объявляли себя диссидентами и уходили играть в НХЛ, а потом снова оказывались востребованы здесь. Им поручали целые клубы, федерации, министерства и ведомства, дарили квартиры и автомобили, едва ли памятники им не ставили.

Кстати, мы постоянно видим этот стиль общения наших властей со спортсменами — их награждают продукцией западных автомобильных концернов. Это уже диагноз. Когда в такой атмосфере растет молодежь, или даже люди с когда-то советским сознанием в такой атмосфере долгое время живут и работают — они ею, этой атмосферой, пропитываются. Если с тобой всё время выстраивают отношения на коммерческом расчёте — надо ли ждать, что ты будешь вести себя со всеми или с кем-то — по-другому? Поэтому я бы не стал возлагать всё бремя ответственности на спортсменов, которые решают вести себя так, а не иначе, упрекать их в отсутствии патриотизма и так далее. Патриотизм, он — по отношению к чему? По отношению к ключам от Ауди?

Наши чемпионы и рекордсмены действуют так, они ведут себя так, они подчиняются тем обстоятельствам и правилам, которые заданы для всей системы. Есть ли тут проблема личного характера и личного выбора? Есть. Но то, что мы сейчас обсуждаем, не связано с какими-то конкретными персоналиями. Проще всего было бы сейчас устроить в обществе свару, организовать 150 ток-шоу, на которых кого-то бы клеймили позором, а кто-то бы в ответ плевался и сравнивал всё происходящее с Украиной. Но дело-то — не в поступке конкретного спортсмена или тренера. Дело — во всей системе, которая воспитывает предателей. Хотя о каком предательстве мы говорим?

Услышав высказывания Тарасовой, Жулина, Жукова, Медведевой, Исинбаевой и многих других, кто говорит, что ехать обязательно надо, вспоминаешь 1936-й год, Олимпиаду в столице фашистской Германии. Представим себе советских спортсменов, которые сказали бы: "Мы много готовились, мы много пота пролили на тренировках, мы готовы к победе, поэтому надо ехать к нацистам". Я вижу аналогию между 1936 годом и 2017 годом не в позициях спортсменов. Я не вижу параллелей между сегодняшним и сталинским поколениями спортсменов (не только спортсменов — музыкантов, поэтов, журналистов и представителей многих других "творческих" профессий). Мы утратили преемственность, мы не можем себя сравнивать и сопоставлять. Но исторические параллели, как мне кажется, уместны. Потому что, если посмотреть на то, как и когда обычно происходили спортивные демарши и бойкоты олимпиад, то это, как правило, предшествовало крупным военным конфликтам. Так было перед 1914 годом, хотя тогда олимпийское движение находилось ещё в зачаточном состоянии. Так было и в 1936 году. Впоследствии мы помним, что ввод войск в Афганистан предварил собой полный крах олимпийского движения. Так что есть повод тревожиться не столько за спорт­сменов, сколько за происходящее в мире в целом. И за то, в какой степени готовы к испытаниям, в каком моральном состоянии мы к этим событиям приближаемся.

Под флагом Иуды

Теперь поговорим о балете "Нуреев", режиссёром которого выступил Кирилл Серебренников. Речь в нём идёт о человеке, который в 1961 году — едва ли не первым среди знаменитых балетных деятелей Советского Союза — откровенно объявил себя диссидентом и остался на Западе. Его диссидентство заключалось в тогда неприличной, а ныне, как мы можем судить, единственно верной сексуальной ориентации. Постановку в Большом театре вроде как удалось отбить полгода назад, потому что слишком многих возмутило то, что часть балета проходит на фоне фотографии Нуреева со всеми анатомическими подробностями — на весь задник сцены, в многоэтажную величину. Также в балете присутствовало множество иных порнографических "изюминок".

Но общество успокоилось зря. Балет, в конце концов, — вышел. Вышел и с той скандальной фотографией (слегка прикрытой фиговым листком занавеса), и с порнографическими стриптизами. Притом он вышел не просто в виде какого-то корявого, неприятного, досадного, но частного около-художественного факта нашей действительности — но вышел в качестве манифестации, поддержанной множеством высших чиновников и олигархов, очевидно, разделяющих пафос создателей и артистов спектакля, вышедших на поклоны в футболках с надписями "Свободу Серебренникову".

Нас критиковали за то, что мы разрушаем иллюзии, за то, что мы расшатываем лодку. Но мне кажется, что в какой-то момент нужно уже опустить глаза под ноги и увидеть, что лодка до краёв набрала воды. Если и должен после всего происходящего стихнуть какой-нибудь хор, то это не хор, состоящий из наших робких голосов, призывающих людей опомниться и осознать то, что творится. А хор из тех, кто пытается изо всех сил подыскивать себе оправдательную партитуру, оправдать то, что происходит, неким планом, в соответствии с которым нужно ещё чуть-чуть сдать назад, сделать ещё какую-нибудь небольшую уступочку. А уж потом вылетит засадный полк, разгромит всю нечисть и, наконец, выведет государство на свободный оперативный простор.

Нужно смотреть на вещи здраво и трезво. Это означает, что мы сами себе должны ставить трагические диагнозы. Не конкретный человек руководит происходящим, не индивидуальная какая-то судьба ведёт за собой Россию — героическая или, наоборот, предательская. Процессом управляет класс. И этот класс в кадрах телевизионных трансляций спектакля прекрасно можно увидеть. Разрозненные фамилии аплодирующих "Нурееву" вместе составляют класс. Класс победивших в 1991 году. И этот класс сейчас вводит в обиход в очередной раз (точно так же, как в 90-х) коленно-локтевую лирику. Легитимизирует эту позицию вновь не только для себя, но и для всей страны. Потому что точно такой же колено-преклоненный оттенок есть и у описанной выше трагикомедии под названием "Наше неучастие в Олимпиаде". И это — не последнее звено. Так вот, нужно перестать надеяться на то, что внутри этого класса появятся здравые силы, какие-нибудь долго хранившие молчание и притворявшиеся частью этого класса офицеры, патриоты, которые дорвутся до штурвала и весь корабль повернут в противоположном направлении. Нет, "Нуреев" — это манифест, это истинное лицо победившего в 1991 году класса и истинное представление этого класса о том, как должны складываться отношения нашей страны с внешним миром, а народа — с властью.