Павел Кравченко - Интервью с инвестором

– Как августовский кризис 1998 года повлиял на ваше финансовое положение?

Г. Г. Тяжелейший год был. Мы живем от доходов российских компаний, поэтому зарплата была привязана к долларовому эквиваленту. Очень тяжело было первые два года вылезать из этой ямы. Но этот тяжелый период мы пережили, закалились, многому научились.

– Что положительного можно взять из этого кризисного периода?

– Мы начали инвестировать небольшой объект в Болгарии. Соответственно Болгария – определенная диверсификация бизнеса. Должна быть какая-то безопасность бизнеса. Это некая страховка, резерв на случай непредвиденных ситуаций.

– Если бы вам представилась возможность жить в СССР до глубокой старости, воспользовались бы этим правом?

– Сейчас уже нет, а раньше мог бы и воспользоваться. Сейчас можно жить по-другому – тогда я этого просто не понимал и был вполне удовлетворен тем местом в жизни, которое у меня было в СССР.

– Вы никогда не думали уехать на ПМЖ за границу?

– Никогда не думал всерьез. Только какой-нибудь катаклизм – гражданская война в стране – может заставить меня эмигрировать. Но я убежден, что если действительно что-то начнется, то даже те, кто желал и мог бы выехать, не сможет просто физически этого сделать. В России все всегда обвально и непредсказуемо. Старшего сына, да и младшего приглашали, но никто не захотел туда поехать.

– Вы читаете финансовую (инвестиционную) литературу?

– Если к финансовой литературе можно отнести газеты «Коммерсант Власть» и «Коммерсант Деньги».

– Какая книга по инвестициям вам больше всего запомнилась?

– Самая первая книга, которую я прочитал, когда ушел с госслужбы, «Как вести бизнес в Европе», не помню автора. Это учебник для начинающих бизнесменов. Самые примитивные и элементарные вещи.

– Какую книгу вы бы порекомендовали прочитать читателям журнала «Портфельный инвестор» в обязательном порядке?

– Рекомендую начать с художественной литературы: «Финансист», «Титан», «Стоик» Т. Драйзера. Это классика.

– Есть ли у вас дефицит в получении информации по инвестиционным вопросам?

– У меня есть дефицит времени, к сожалению. Дефицита в возможности получения информации нет. У меня есть дефицит времени с этой информацией знакомиться.

– По вашему мнению, насколько необходим и полезен журнал «Портфельный инвестор»?

– Журнал полезен. Моя жена, например, руководит командой в мое отсутствие, и она с удовольствием будет читать эту рубрику.

– Какую рубрику вы считаете необходимо добавить в журнал «Портфельный инвестор»?

– Рубрику по безопасности инвестиций и рисков. Через мою работу прошли десятки трагических судеб. Люди, выбирая направление своей деятельности, не просчитали риски. Некоторые ушли из жизни, кто-то потерял все, кто-то семью, кто-то потерял здоровье, по-разному.

– Вы согласны, что в России сегодня строится государственный капитализм?

– То, что строится сегодня в России, названия не имеет. Государственный капитализм – это просто прикрытие. К сожалению, в России строится некий вариант бюрократического феодализма. Главным действующим лицом любого бизнеса становятся государственные бюрократические структуры, некие «паразиты» в сфере бизнеса. Они ничего не создают, но, имея массу рычагов влияния на бизнес, всем управляют, вытягивают на себя огромную часть прибыли и доходов бизнеса. Это коррупционно-бюрократический капитализм. Государственный капитализм должен опираться на систему госрегулирования тарифов, на систему госрегулирования социальных вопросов, включая попытки регулирования цен на наиболее важные товары и услуги, вести ответственную социальную политику. Но этого ничего нет. Поэтому это так говорится – государственный капитализм, на самом деле это коррупционно-бюрократический капитализм, который не может быть успешной моделью развития страны. И рано или поздно этот механизм приведет нас к серьезным потерям, не только экономическим.

– То есть весь оптимизм по поводу возможности построения этой системы базируется на высоких ценах на сырьевых рынках?

– Невозможно участвовать в соревновании бегунов, имея на ногах оковы. Да, можно пробежать 100–200 метров за счет сверхусилий воли или страха, потом преодолеть еще метров 100–200. Все равно потом начнешь отставать, чем дальше, тем больше. Трудно плыть в соляной кислоте, соревнуясь с теми, кто плавает в нормальной воде. Отставание будет все равно, потому что, если посчитать объем взяток, откатов, объем не дошедших до программ денег, получится не меньше, чем два бюджета Российской Федерации. Это означает: деньги тратятся неэффективно, они не являются механизмом ускорения развития, механизмом перевооружения, внедрения технологий, инноваций. Это означает, что будет отставание. Это, может быть, пока незаметно по уровню жизни, потому что благоприятная конъюнктура, но оно обязательно будет. Так не может продолжаться долго. Может так 3, 5, 10 лет продержаться, а дальше что? А дальше мы Португалию догнать так и не сможем. Я был в Португалии.

– Можно ли назвать правительство Российской Федерации правительством упущенных возможностей?

– Мы обычно называем каждый год бюджетом упущенных возможностей. Можно так сказать и о правительстве. Но дело не только в правительстве, а в механизме формирования госпрограммы. Я часто ругаю правительство, но в последнее время оно предпринимает разумные, здравые шаги: снижение таможенного давления, налоговые реформы, снятие ограничений для импорта технологий. Сейчас пытаются создать инвестиционный фонд для экономики. Это, конечно, робкие попытки. Это можно было сделать еще 5 лет назад. И ипотечный проект можно было запустить, ввести механизм субсидирования процентных ставок – это один из механизмов снижения цен на жилье, по крайней мере, сделать его доступным. Я считаю, что абсолютно упустили возможность вложиться в инфраструктуру, если у нас один мост через Волгу на 500 км, о каком развитии территорий и экономическом обмене можно говорить? Мне гораздо легче критиковать, чем хвалить правительство.

– И последний вопрос – по поводу объединения партий, намеченного на следующий год. Как проходит объединение Народной партии?

– Не без проблем, конечно, трудно все это сращивать, тем более не какая-то командная задача стоит, а это процесс снизу. Будем надеяться, что удастся преодолеть существующие разногласия. Даже не столько разногласия, сколько разный подход, потому что у каждого свой темп, у каждого свое представление, у каждого свои отработанные механизмы – это самое сложное.