Газета «Завтра» - Газета Завтра 1252 (47 2017)

Слово — тот сачок, что способен пленить сон-бабочку. Слова сплетаются в прозрачную кисею, складываются во фразы, главы и романы. Охотник взирает на добычу, изрекает чудесные слова: "Жизнь есть сон — и кто живёт, тот грезит", "И снился мне сияющий огнями вечерний пир в родимой стороне", "Жизнь моя, иль ты приснилась мне".

Пойманный сон напускает на охотника дурман. Пространство искажено стеклянным маревом, вдалеке распахивается огромное окно. В нём видно, как за горизонт уходит река русского времени, а по ней плывёт теплоход с именем поэта, начертанным на борту.

"Теплоход "Иосиф Бродский"" — роман, в котором воплотилась целая галерея образов Иеронима Босха. Здесь мир, как на "Страшном суде", распадается на "Блаженных и проклятых". Здесь "Блудный сын" забирает свою часть отцовского имения и проматывает её, оставаясь в рубище и с ветхой сумой за плечами. Здесь одни под властью "Семи смертных грехов" бегут растаскивать "Воз сена", а другие, коронованные "Терновым венцом", несут крест на Голгофу. Образы проецируются друг на друга, из плоскости возникает объём, сквозь который пропущен луч света, проявляющий все потаённые смыслы, разоблачающий все коварные планы, раскрывающий все неблагочестивые намерения.

Действие романа происходит в "порубежное время", когда вся страна пребывает в неведении, пойдёт ли действующий президент на третий срок, решится ли внести поправку в Конституцию ради того, чтобы довершить начатое, чтобы не позволить изменить направление имперского вектора, чтобы Госдеп окончательно разочаровался в своём выборе, понял, что проиграл, когда сделал ставку на бывшего спецслужбиста. И, кажется, есть историческое время, исторические силы, историческая воля вновь стать сверхдержавой, возродить самостоятельную дипломатию, самобытную культуру, несокрушимую оборону. Есть верные опричники и поддержка народа, установлен контроль над оппозицией, сепаратистами и СМИ. Казалось бы, самое время для долгожданного рывка, для запуска русского развития.

Но президент Порфирий Антонович Мухин к концу второго срока ощущает себя "рабом на галерах". Он готов объявить конец земной истории, запечатать световод русского времени чёрным квадратом, начать созидать империю небесную, не достроив империи земной: "Мы переносим свою историю на небо, где жизнью вечной живут наши праведники, полководцы, великие духовидцы и созидатели. Там продолжится небесная история России, а здесь, на земле, будет конец и распад. Нельзя связывать себя с распадом и разложением". Порфирия уже тяготит и страшит властная порфира, которая в одночасье может обернуться мученической багряницей. Подобно Пилату, он умывает руки. Подобно своему предшественнику, говорит: "Я устал". В случае отказа от третьего срока Порфирию уже обещано членство в "клубе бывших президентов", гарантированы сохранение всех зарубежных счетов и полная неприкосновенность. Его же сподвижникам грозит Гаагский трибунал за попрание основ демократии, подавление свободы слова, поддержку ядерных программ других стран.

Преемником Порфирия назначается премьер Куприянов, который первостепенной задачей нового президента видит избавление России от "тысячелетнего бремени имперскости", изживание в русском народе его мессианства. Россия, как льдина между трёх океанов, должна быть расколота на несколько десятков, чтобы все желающие вновь наглотались суверенитета. Тёплые западные течения навсегда рассорят и рассорят эти малые фрагменты, и извечная русская мечта о великих пространствах будет преодолена. Предполагается, что нанотехнологии и нефтедоллары будут способны преодолеть любые границы и таможни. Особый русский путь тоже объявляется заблуждением. Россия потратила слишком много сил на иллюзию спасительных смыслов. Теперь же русскому народу нужно пожить в своё удовольствие, вытеснив культом наслаждения и плотского раскрепощения натужные державные идеи, сбросив многовековое иго традиции.

Перелётная элита мечется в неопределённости: сохранить ли верность ещё не сказавшему последнего слова Порфирию или присягнуть уже обозначившемуся Куприянову. А может быть, вовсе поспешить к иным берегам, прихватив с собой нажитое в поте лица.

С тоской на это всё взирает русский ангел света. Среди малодушия и вероломства, среди предателей и стяжателей должен найтись тот, кто станет краеугольным камнем державного здания. Тот, кто не рабом на галерах, но бурлаком на Волге потянет лямку русской жизни.

Перст указующий будет направлен на главу администрации Порфирия — Василия Фёдоровича Есаула. "Богом данный на царство" потомок неуступчивых казаков, именно он выполнял самые ответственные поручения президента: подавлял мятежников, нейтрализовывал тех, кто раскачивал державную лодку. Как видение в видении, как сон во сне, ещё в афганском плену к нему явился ангел и возложил на него неведомую миссию: "Ты — избранник! Ты — угоден Богу! Ты спасёшь свой народ и поверженную, брошенную в погибель Россию! Живи, терпи, верь! В тебе Господь открывает прозорливое око. Им узришь". Теперь же эта миссия прояснилась: нужно собрать всех врагов России в одном месте, локализовать гнойник и решительно и хладнокровно провести операцию.

Для этого находится подходящее событие. Светская львица, дочь самого демократичного мэра, погибшего при невыясненных интимных обстоятельствах, Луиза Кипчак затеяла свадьбу с угольным магнатом Францем Малюткой. Кипчак подобна Вавилонской блуднице, что "украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом и держит золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства". Она средоточие всех смертных грехов, изображённых Босхом. Она жрица любви, чьё тело — сплошная эрогенная зона, единый детородный орган. Кипчак — Саломея, за чей танец семи покрывал Малютка приносит ей на блюде всё новые и новые головы шахтёров.

Подобное притягивается подобным. Кипчак — лучший магнит, к которому льнёт скверна. Кипчак — чёрная дыра, в чью гравитацию попадают политические карлики и гиганты. Жених и невеста отправляются в свадебное путешествие по Волге из Москвы в Петербург — по маршруту, зеркально отражающему политический путь президента Порфирия. Так, по замыслу врагов, новейшая история страны должна обратиться вспять, перенаправить свой вектор.

Есаул предлагает молодожёнам для путешествия надёжный теплоход "Иосиф Бродский", способный вместить многочисленных гостей и удовлетворить их самые изысканных желания. Весь "Сад земных наслаждений" — политиков, творческую интеллигенцию, журналистов, модельеров, гадалок — Есаул пересаживает с "Воза сена" на "Корабль дураков", надеясь, что в пути по реке русского времени теплоход столкнётся с айсбергом имперскости, что всех пассажиров, подобно бунинскому "Господину из Сан-Франциско", в конечной точке сгрузят в аккуратных футлярах.