Газета «Завтра» - Газета Завтра 1252 (47 2017)

Долгие годы мучительного наслаждения высоким творчеством посвятил Холдин своему открытию. Как и положено подлинному творцу, совершенно не понятый большинством современников, он каторжным трудом на износ сам добывал деньги на свое дело жизни; приобрел дорогую технику, собрал команду настоящих профессионалов, чей труд оплачивал практически из собственного кармана. В основном Холдин работал в Ферапонтово поздней осенью и зимой, когда там нет туристов. Виртуозная и сложнейшая постановка света, бесконечные цветопробы, многократное сличение с оригиналом того, что получилось. Так еще никто никогда не работал! Он совершил революцию не только собственно в фотографии, но и в полиграфии, придирчиво отбраковывая и безжалостно уничтожая те отпечатки, которые хотя бы чуть-чуть не соответствовали подлиннику.

В фотографии – это была еще пленка. Ныне, после повсеместного перехода на цифровые технологии, вся совокупность техник, использованных Холдиным, остается уникальной и практически утрачена; даже если очень захотеть, заново проделать весь его творческий путь невозможно. Стоявший на самом высоком уровне профессиональных технологий своего, совсем недавнего, времени, он, со своим уникальным творением, вдруг как-то стремительно технически устарел; и в этом тоже видится глубокий символический смысл.

Это был воистину Божий труд по Божьему призванию. Думаю, что весь сонм древнерусских святых и прежде всего наши великие преподобные и праведные иконописцы молились на небесах об успехе его дела.

В результате Холдин сделал то, что до него не удавалось еще никому: возродил, вернул к жизни средневековый оригинал при помощи изощренного инструментария современных технологий, не только вернув фрескам Дионисия адекватное, созданное самим автором цветовое звучание, но и развернув все композиции в тот последовательный ряд, который в полноте раскрывает и сугубо содержательную сторону авторского замысла. Симфония фресок зазвучала в полный голос, открывшись миру как подлинное «богословие в красках».

Холдин показал, что модерн в цивилизационном смысле сам по себе вовсе не есть противостоящая вере скверна, и его периферийные достижения вполне могут служить делу проповеди Слова Божия, причем на самом высоком уровне. Все зависит от состояния, так сказать, «вектора» ума и сердца. Традиция не низводится им до уровня «понятного» примитива, но, напротив, ударяет по сокровенным струнам души, вызывая их ответное движение. Совсем не искушенный зритель вдруг ощущает себя в мире Древней Руси, с радостным изумлением прозревая в нем не карикатурное и презираемое «средневековое мракобесие», но свою духовную родину. Это и есть чудо. Прорыв Традиции сквозь вековые напластования греха и непонимания, прорыв туда, где по ней есть духовная жажда; связь времен, перекинутая через Небо.

Катя с увлечением, в своей характерной, изысканно-интеллигентной манере, говорит об исихазме, о безмолвно звучащем в красках богословии молитвы, о том, что Холдин выстроил фактически единую систему христианской проповеди, культурного просвещения, мысли и катехизации, абсолютно бескорыстно предложив ее людям, о том, как изумленно-радостно светлеют лица приходящих сюда детей. Понятно, почему в Древней Руси не было философии, когда на Западе она цвела пышным цветом: для такой, «священнобезмолвной» молитвы философия, с ее чисто интеллектуальным постижением своего предмета, не нужна.

В своей работе он порой использовал такой прием. Фотографии фресок Дионисия соседствовали на его выставках с пейзажами, картинами природы Соловков, того же Ферапонтова, то есть фактически той самой природы, в окружении которой творили древние мастера. Таким образом осуществлялась как бы подготовка к вхождению зрителя в сокровенный мир творчества Дионисия. Но вдруг посреди умиротворенных, прочно притягивающих своим тихо-целомудренным обаянием чисто русских пейзажей зоркая камера Холдина выхватывала стену храма, разрисованную разнообразными надписями современных «почитателей» Дионисия типа «Вася и Петя были тут», с непременной точной датой, когда им довелось здесь отметиться. Всю жизнь преследовали и самого Холдина эти Васи и Пети, что, где бы ни оказались, подобно похотливым котам, всегда метят «свою» территорию. Как-то на одной из выставок один способный батюшка, широко известный в узких кругах под кличкой «рейдер» (ныне, как и положено в наше время такому таланту, сделавший бурную церковную карьеру) отреагировал на увиденное тоже… «с радостным изумлением»: «Как, и это все до сих пор не принадлежит Церкви??»

Не до конца понимая или вовсе не понимая, какое открытие и подвиг совершил Холдин, много раз «церковные» и светские структуры пытались по-тихому или даже по громкому прикарманить его бесценное наследие, состоящее из сотен виртуозно обработанных и отпечатанных лазерной печатью фотоизображений, поначалу обещая за это золотые горы.

Два сакральных числа, две семерки таинственно присутствуют в творческой биографии Холдина: первое семилетие (1993 – 2000 гг.) – собственно работа над Дионисием и второе (2001 – 2007) – «выставочный» период, попытка пробиться со своим шедевром сквозь стену зависти, непонимания и, говоря мягко, недоброжелательства. В 2007 году случился кратковременный период сотрудничества с одним известным и близким к РПЦ фондом, в обмен на данную в той или иной форме «дарственную» обещавшим безумные гонорары и мировую славу. И тогда же было сделано пиратское издание отсканированных работ Холдина одним не менее известным издательством, специализирующимся на «художке». По совершенно случайному и трагическому стечению обстоятельств мастер выпал из окна 12-го этажа как раз накануне решающего судебного заседания по иску о защите авторских прав. Заказчик же, ради исполнения заказа которого художник на этот этаж залез, после его гибели бесследно исчез. «Если жалко детей, отступитесь» - уверенно сказал, ознакомившись с материалами дела, один известный адвокат, хорошо знающий свое дело, искренне питая к вдове самые добрые чувства. Она отказалась от расследования.

Много пришлось бороться за то, чтобы для постоянной экспозиции фоторабот Холдина было, наконец, выделено специальное помещение. Но никак не могут светские, да и церковные чиновники понять суть совершенных им открытий и всего, что он сделал; выставляя против этой идеи «железный» аргумент: «зачем нужен специальный музей для копий?», они упорно не видят очевидности: постоянные экспозиции Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина (античная и ренессансная скульптура) тоже ведь состоят из очень качественных копий, оригиналов там практически нет!