Газета Завтра - Газета Завтра 36 (1240 2017)

Запах чеснока был столь силён, что стал передаваться через эфир: вместе с электромагнитной волной запах переносился далеко за океан. Заокеанские слушатели "Эхос Мундис" улавливали во время передач острый запах чеснока. Это им нравилось, потому что они использовали эти передачи в качестве чесночной приправы. Алексей Алексеевич Венедиктов решил перевести свои передачи в цифру. Тогда запах чеснока передавался абсолютно неискажённым, и это называлось "чеснок в цифре". Слушатели радиостанции "Эхос Мундис", жившие за океаном, превратились в нюхателей станции "Эхос Мундис". Они выходили на берег Атлантического океана и нюхали передачи радиостанции "Эхос Мундис". На радиостанцию "Эхос Мундис" стали являться представители других фирм, производящих остро пахнущие материалы, те, что рекламируют сероводород в баллонах, запасы испорченной атлантической сельди и запахи московского зоопарка, особенно слоновника.

Алексей Алексеевич Венедиктов не знал, что поделать. Ситуация была критической. Тогда он решил обратиться к своему другу Станиславу Александровичу Белковскому. Станислав Александрович Белковский был офицер. Он изучил ситуацию на "Эхос Мундис" и принял решение поистине офицерское, потому что когда офицеры попадают в окружение, они передают сигнал "вызываю огонь на себя". И Станислав Александрович Белковский вызвал чеснок на себя. Все чесночные запахи сотрудниц "Эхос Мундис" моментально перешли на него. Он стал источать невыносимо острый запах чеснока, и его покинули все друзья, а также соседи по дому. Опустел район, в котором жил Станислав Александрович Белковский. Стала пустеть Москва. И мэр Собянин, боясь, что столица обезлюдеет, решил выслать из Москвы Станислава Александровича Белковского. Принимать его на жительство отказывались все города, все деревни, сёла, все хутора, его пришлось выслать в отдалённые необитаемые районы Сибири, где он стал жить один в тайге на заимке. Местность вокруг него на расстоянии ста километров была огорожена колючей проволокой. Были развешаны знаки "Стой! Чеснок!". На этом знаке в красном круге изображался Станислав Александрович Белковский в виде чесночной головки.

Из таёжной местности, где на заимке поселился Станислав Александрович, стало разбегаться всё живое. Бежали лисы, волки, белки, олени, бежали медведи. Причём один из естествоиспытателей, наблюдавший и фотографирующий исход зверей, разместил в интернете снимок убегавшего медведя, который на бегу закрывал себе ноздри правой лапой. Из этого района улетели птицы, улетели комары, и даже померкли звёзды. Запахом чеснока стали пропитываться грунтовые воды, ручьи, речки, они впадали в большие сибирские реки, а те — в Байкал. И Байкал скоро пропитался запахом чеснока. Когда в ресторанах на берегу Байкала готовили цыплят табака, повара черпали воду прямо из Байкала и использовали её в качестве чесночной подливки.

Станислав Александрович Белковский, пропахший чесноком, тяготился своим одиночеством, как будто стал нерукопожатным. Жизнь Станислава Александровича Белковского на заимке стала невыносимой, и он обратился к народам мира, чтобы те спасли его. Народы мира не откликалась, а откликнулся только один закрытый научно-исследовательский институт, который изучал возможности космонавтов, попавших на необитаемые планеты, где действовали молодые сероводородные вулканы и невозможна была какая бы то ни было жизнь. Работник закрытого института по имени Дмитрий Быков решил отправиться на заимку к Станиславу Александровичу Белковскому и выяснить: не является ли Станислав Александрович бактерией, способной жить в условиях постоянных сероводородных извержений. Для путешествия в эту необитаемую зону для Дмитрия Быкова создали специальное оборудование. Его облачили в скафандр, который выдерживает температуру 3 000 градусов и не подвержен воздействию чеснока. На него надели свинцовую обувь, в которой он мог бы ходить по раскалённой и радиоактивной земле. Надели ещё один герметичный скафандр, где кислород для дыхания вырабатывали специальные приборы, применяемые на подводных лодках. Поскольку он был очень тяжёлый и не мог самостоятельно двигаться, его поставили на колёсики, снабдили дистанционным управлением и в таком виде отправили на заимку к Станиславу Александровичу Белковскому.

Когда возле своей заимки его увидел Станислав Александрович, то подумал, что это вернулся убежавший медведь, потому что он, Станислав Александрович Белковский, жил как праведник, и к нему стали возвращаться медведи. И он обратился к пришельцу:

— Здравствуй, дорогой медведь! Теперь я буду не один, и мне будет, с кем разделить мой чесночный запах.

Тогда медведь голосом Дмитрия Быкова сказал ему:

— Теперь я вижу, что ты не бактерия, а человек, хотя и со всеми признаками чесночной головки. Сейчас я избавлю тебя от чесночного запаха, слушай мои стихи.

Дмитрий Быков, используя секретную технологию, разработанную в закрытом институте, стал читать свои стихи. Эти стихи он стал читать на высокой горе до восхода солнца, при ветре, который весь чесночный запах унесёт из России в сторону Америки в штат Огайо, где жили люди, которые не могли обходиться без чесночного запаха. Дмитрий Быков на восходе солнца читал Станиславу Александровичу Белковскому свои стихи, и, когда взошло солнце и поднялся предрассветный ветер, Станислав Александрович лишился своего ужасного чесночного запаха. Но теперь он приобрёл запах тихоокеанской сельди, которая долго пролежала на солнце.

Теги события:

венедиктов эхос мундис ольга бычкова невзороф литература общество чеснок альбац белковский ксения ларина москва дмитрий быков

Авторский блог Галина Иванкина 15:56 2 сентября 2017

Мистерия советской Гипербореи

75 лет со дня рождения Константина Васильева

Галина Иванкина

87

Оценить статью: 8

«Там лес и дол видений полны...»

А. С. Пушкин

Картины Константина Васильева — тревожат. Пугают. Восторгают. Они - жутковатые, потусторонние, иной раз — будто бы послания мира богов. Или — свидетельства какой-то иной реальности. Языческое солнце. Его жницы, лесные девы, скандинавские божества, советские военачальники, русские писатели - сотканы из льда и пламени. Горячий холод. Мистерия Гипербореи. Обитатели мифологической вселенной — даже, если это воины красной армии, уходящие на фронт. Персонажи фэнтази-саги — тут возможны эльфы, сражающиеся против орков, а узнаваемые, привычные каски и гимнастёрки ничуть не мешают сказочному восприятию. Мне доводилось читать, что Васильев — глубоко антисоветский мастер, в работах которого зашифрованы ритмы «арийского Рейха» с его стальными Зигфридами и жестокими очами. А наше-то, мол, всё тёпленькое да плясовое. Чушь! Васильев — слишком советский! Сверх-советский. Такой, каким д о лжно быть певцу рода хомо-советикус и достославных предков. Он и Александр Дейнека — два полюса нашей имперской эстетики. Любое значимое искусство рождается от слияния двух начал - дионисийского и аполлонического. У Дейнеки — преобладало первое. У Васильева — второе. Оба писали античных, идеальных сверхлюдей — новую генерацию — она-то и должна покорять пространство и время. Васильев — археофутурист. Герои — не только из прошлого; они удивительным образом транслируют лики грядущего. Того Светлого Будущего, от которого мы отказались. Это — люди Ивана Ефремова — умиротворённые в своём совершенстве. И — готовые к битве со злом. С тем самым «...прозрачным взглядом голубых, как земное небо, глаз под крылатым взмахом длинных бровей». Ницшеанский Сверхчеловек - высший биологический тип - он относится к человеку так, как тот относится к обезьяне. Это — Дар Ветер и Веда Конг из «Туманности Андромеды». Это — образы Васильева.