Газета Завтра - Газета Завтра 33 (1237 2017)

При всей весьма условной корректности термина "внутренний валовый продукт" (ВВП), подобное сопоставление двух масштабных и, вне всякого сомнения, "сверхдержавных" проектов на столь длительном отрезке истории, даже безотносительно к внутреннему распределению доходов населения, изменению его численности, а также к собственной динамике базового показателя в США (принятой здесь за 100%), достаточно адекватно показывает их сравнительную эффективность во времени.

Фактор неопределенности

Это, пожалуй, главный момент, препятствующий непрерывно-идеальной "комфортности" общественного бытия. Кто еще 30-35 лет назад мог предполагать, что Советский Союз развалится на 15 "новых независимых государств", а его народно-хозяйственный комплекс, который создавался в общесоюзных масштабах, окажется востребован едва ли не в пределах нефтегазовой "трубы"? Понятно, что такого рода трансформации (или обратные — когда страна "прирастает" новыми территориями и населением) не являются в достаточной мере предсказуемыми и ожидаемыми. То же самое можно сказать о военных конфликтах, стихийных бедствиях, разного рода техногенных катастрофах и финансово-экономических кризисах, чьё воздействие лишает смысла многие инвестиции и проекты, которые считались абсолютно необходимыми и сверхэффективными в момент их формирования. И, напротив, то, что представлялось ранее второстепенным и/или необязательным, в изменившейся ситуации может приобретать ключевое, жизненно важное значение.

Когда тот же Сталин в феврале 1931 года, выступая на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности, сказал: "Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут", — его слова как раз были оптимальным проявлением функций власти, сводивших к минимуму неопределённость на весьма длительном отрезке времени. И в предвоенное десятилетие, несмотря на голодные годы и репрессии, мы увидим не только увеличение численности населения страны, но и настоящий взлёт, взрывной рост экономики, по темпам которого СССР в 1931-1941 гг. занимал первое место в мире.

Иными словами, "сверхзадачей" государственной власти можно назвать оптимизацию системной неопределённости во времени и в пространстве, установление максимально возможной "связи времён": прошлого, настоящего и будущего, — во всех сферах жизни общества. Эта "сверхзадача" не может быть экстраполирована "в бесконечность", однако границы её компетенций не должны иметь отрицательную динамику — в противном случае эта власть рано или поздно сойдёт с политической и исторической арены, зачастую — вместе с породившим её обществом.

Обратный отсчёт

Владислав Шурыгин

17 августа 2017 0

боевики-исламисты в Сирии терпят военное поражение

Совсем скоро, 30 сентября – вторая годовщина начала масштабной военной операции России в Сирии, участия Вооружённых сил Российской Федерации в боевых действиях на стороне правительственных войск и проправительственных военизированных формирований в ходе гражданской войны в Сирийской Арабской Республике.

Важно подчеркнуть, что это первая в истории постсоветской России война, которую она ведёт за пределами территории бывшего СССР. И сегодня, в преддверии годовщины её начала, самое время подвести итоги этой двухлетней военной операции.

Для начала необходимо вспомнить, кто и почему развязал гражданскую войну в Сирии, а затем и организовал военную интервенцию террористического интернационала исламистов в эту республику.

К 2011 году на Ближнем Востоке уже вовсю бушевала так называемая «арабская весна». Поддерживаемая и субсидируемая одной из самых богатых арабских деспотий – Саудовской Аравией, удачно нашедшей в лице радикальных исламистов универсальный инструмент передела арабского мира,- эта «весна» втягивала в свою мясорубку всё новые страны. Один за другим начинали полыхать Тунис, Египет, Йемен, Ливия… К власти в этих странах в результате военных мятежей исламистов приходили исламистские партии и группы. Важно подчеркнуть, что все эти перевороты проходили при полной поддержке США и невмешательстве Единой Европы. Администрация Обамы видела в усилении саудитов укрепление своего стратегического союзника, руками которого можно будет управлять этим ключевым регионом, а европейцы слепо следовали в фарватере США.

После «зачистки» Ливии настала очередь Сирии. Для её раздела была собрана «концессия» из Саудовской Аравии, Катара и Турции. Каждый из концессионеров имел свои претензии к правительству Башара Асада и жаждал оторвать от Сирии по лакомому куску и усилить себя этим разделом. Для Катара территория Сирии была стратегически важным транспортным коридором для своих газопроводов в Европу через территорию Турции. Для Саудовской Аравии важен контроль над одним из главных мистических центров исламского востока – Дамаском, взятие которого контролируемым саудитами ИГИЛом означало бы выход его на квазигосударственный уровень и окончательное закрепление в качестве лидера исламского возрождения. Для турок же взятие под контроль северных провинций Сирии и Алеппо означало бы стратегическую победу в полувековой войне с курдами – главной головной болью Анкары, - которые оказывались бы в полной изоляции, зажатые между турками и ИГИЛ. Так возникла «антиасадовская» непримиримая коалиция. И за следующие три года «концессионеры» чрезвычайно продвинулись в своих планах. На территорию Сирии было переброшено от 7 до 10 тысяч хорошо подготовленных боевиков, доставлялись сотни тон вооружений и боеприпасов. Армия Асада к исходу третьего года непрерывных боёв находилась, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Она была измотана и деморализована. Её сопротивление начало носить очаговый характер. Национальные отряды стали разбегаться по своим анклавам. Ополченцы и различные добровольческие формирования отказывались воевать за пределами своих агломераций. Большие понесённые потери, материальные и человеческие, привели к тому, что боеспособность Сирийской арабской армии была практически исчерпана. Её командованию приходилось оперировать уже не дивизиями или бригадами, а, де-факто, немногочисленными сводными боевыми группами. Были утрачены два трети территории страны, перешедшие под контроль различных экстремистских группировок.

Фактически, к сентябрю 2015 года светское правительство Дамаска доживало последние месяцы. Было очевидно, что без внешней поддержки Сирия очень скоро станет добычей радикалов, мировым центром исламистского проекта, откуда его ударные группировки направятся в другие исламские регионы, прежде всего в постсоветскую Среднюю Азию и на российский Северный Кавказ.