Газета Завтра - Газета Завтра 28 (1232 2017)

Русское слово

Владимир Бондаренко

13 июля 2017 0

Почему сегодня русская литература не в чести у власть имущих? Почему по телевидению нет ни литературных вечеров, ни дискуссий с писателями и поэтами? Почему давно отменены поездки писателей по стране с выступлениями и концертами через Бюро пропаганды? Почему нет государственной поддержки ни художественным журналам, ни издательствам, почему по всей России закрываются книжные магазины и библиотеки?

В своё время император Николай I после встречи с Пушкиным сказал своим придворным: сегодня разговаривал с умнейшим человеком. С каким из умнейших писателей хоть раз беседовал Владимир Путин: не спеша, один на один?

Русскую литературу, и не только современную, но классическую, давно уже не жалуют власти всех мастей. И я понимаю, почему. Литература им неподвластна. Денежное влияние можно контролировать, чиновничья власть управляется строго по вертикали, а что ты сделаешь гениальному поэту, будь то Юрий Кузнецов или Иосиф Бродский, когда он говорит неугодное властям? Разве что расстреляешь или посадишь в тюрьму, но это по нынешним временам неполиткорректно. И поэтому большая русская литература выведена за скобки, в сферу или развлечения, или элитарной игры. "Глаголом жечь сердца людей", пророчествовать — ныне строго не допускается.

Россия всегда, во все века жила Словом, большой Идеей. Поразительно верно об этом написал наш гений Николай Гумилёв:

В оный день, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

Может, потому Бог и наградил Россию великой литературой. Пока жива была в народе Идея, жива была великая литература — жила и Россия. Даже в самые суровые сталинские времена художественное Слово очень ценилось, даже с перебором, за него могли и расстрелять, как Клюева, могли сослать в Сибирь.

Зато сейчас, с началом разрушительной перестройки, когда была дотла разрушена великая промышленность, ликвидированы тысячи научных центров, разорено сельское хозяйство, разрушено было в России и то самое великое Слово, оно перестало влиять на общество, власти оградили его от народа.

Но забыли мы, что осиянно

Только слово средь земных тревог,

И в Евангелии от Иоанна

Сказано, что Слово это — Бог.

Как бы нынче ни старались хоть частично восстановить науку и промышленность, пока Слову не будет возвращено былое влияние, без возрождения великой литературы, Россия никогда не восстановится. Это новая форма социальной фобии — боязнь писателей, боязнь больших Идей русского народа, боязнь выражения этой Идеи в Слове. Сколько бы нефти ни лилось, сколько бы газа ни выкачивалось, и даже, не побоюсь это сказать, сколько бы храмов ни открывалось, без достойного доверия к русской литературе не будет и народного подъёма.

Мы ему поставили пределом

Скудные пределы естества.

И, как пчёлы в улье опустелом,

Дурно пахнут мёртвые слова.

Увы, Россия без большой литературы — страна мёртвых слов. И хоть немало в нынешней России талантливейших писателей, держат их где-то на обочине, не допуская до народного сознания. Казалось бы, в любые времена, имей страна таких писателей, как современные живые русские классики Александр Проханов, Владимир Личутин, Анатолий Ким, Виктор Лихоносов, Андрей Битов, Юнна Мориц, Станислав Куняев, таких набравших полную силу, уверенных в себе лидеров, как Дмитрий Новиков, Захар Прилепин, Алексей Иванов, Евгений Чебалин, Олег Павлов, Алексей Варламов, Светлана Сырнева, Алексей Шорохов, талантливейшую молодёжь — и вся Россия должна бы погрузиться в их книги, проводить их вечера и фестивали, слушать их живые выступления по телевидению. Но будто по какому-то тайному приказу всю русскую талантливую литературу держат на обочине, не допускают до читателя, замалчивают, утаивают. А в центр внимания выставляют ничего не значащих авторов мёртвых слов, пусть и талантливо написанных, таких как Дмитрий Быков или Людмила Улицкая. К телевидению допускаются лишь писатели опустелого улья. Впрочем, даже им, своим любимчикам, власть полной воли не даёт. Представляю, какие бы жаркие дискуссии в прессе и на телевидении шли по книге Дмитрия Быкова "Один" в былые литературоцентричные времена, или по книге Дины Рубиной "Бабий ветер". Но любая литература — левая, правая, русская или русофобская — сегодня вне общественного внимания.

И вот в такое время мёртвых слов неожиданно к разрушителям русской литературы присоединяется наша православная Церковь. Ладно бы она обрушилась на дурно пахнущее телевидение, на нынешние извращённые выкрутасы псевдоноваторов — нет, церковные иерархи обрушились на всю великую русскую классику, от Пушкина до Толстого, от Достоевского до Чехова. Отец Всеволод Чаплин, не последний человек в церковном мире, прямо сказал: "В начале XX века и потом, конечно же, в советское время из литературы попытались создать эрзац религии. Имело место гипертрофированное почитание одних деятелей "золотого" и "серебряного" века при полном игнорировании других. Многочисленные памятники Пушкину и бесконечное восхваление его на фоне очень скромного отношения к Тютчеву, Батюшкову, Фету, почти полного исключения большинства поэтов, которые всю жизнь были консерваторами. Подчёркивание Толстого и глуховатое отношение к Достоевскому. При полном игнорировании Загоскина, Аксакова, Булгарина — подчёркивание, в общем, таких абсолютно второстепенных в литературе фигур, как Герцен… Всё это создавало квазирелигию. И я с этой квазирелигией не согласен. Я считаю, что литература — это не священное сообщество…".

Во-первых, никто не трактует русскую литературу как религию, и то, что в советское время благодаря писателям мы вспоминали о Боге, а священники тогда тихо сидели в сторонке и в споры не влезали, — это скорее подвиг русской советской литературы, и отнюдь не еретический.

Заявлять сейчас: мол, светская литература вредна для сознания русского человека, отвлекает его от религии, а культ русской классической литературы мешал православному сознанию и был создан искусственно, насаждался сначала интеллигенцией царской России, а затем советской властью — это значит смыкаться с самыми лютыми русофобами. Решили воспользоваться варварским отношением к русской литературе наших властей и очистить себе место под солнцем. Будто русская литература хоть где-то когда-то отрицала Бога! Впервые в жизни я прочитал в церковной прессе слово "пушкиноцентризм" — с издёвкой в адрес нашего русского гения. А уж что говорить о Достоевском или Булгакове?