Николай Грот - Нравственные идеалы нашего времени

Нравственная ответственность личности заметно возрастает, а с возрастанием нравственной ответственности все настоятельнее и настоятельнее становится реформа нравственных понятий и идеалов. Прежняя ложь жизни и лицемерная подделка нравственности становятся все труднее. Тайное так легко становится явным, обман так трудно становится скрыть, что каждая личность, совершая проступок, должна быть заранее готова во всякое время отдать в нем отчет всему человечеству.

Мы ужасаемся пред громадным разбоем, который совершался в последние годы во Франции. Но не должны ли мы, напротив, восторгаться перед тем, что столь ловко подстроенный грабеж так удачно раскрылся и что миллионеры, герои его, попали на скамью подсудимых? А со временем такие дела будут разоблачаться еще быстрее и полнее.

Таким образом, едва ли можно сомневаться, что открытия и изобретения XIX в. в области точного знания и техники сильно изменили почву, на которой складываются нравственные понятия и идеалы общества. И самый важный результат, ныне достигнутый, заключается в том, что они показали совершенную нелепость и несообразность того легкомысленного компромисса между языческими и христианскими идеалами, который господствовал в последние три столетия, со времени эпохи возрождения классической культуры.

Все более и более в сознание выдающихся личностей, и даже самих масс, проникает убеждение, что так разрываться между двумя противоположными и несовместимыми началами жизни долее невозможно, что, по крайней мере в нравственной области, нужно быть или всецело язычником, или всецело христианином. Но вопрос, что избрать окончательно, нельзя решить так просто — сообразно личным симпатиям и влечениям каждого. Чем более возрастает связь и взаимная зависимость людей, тем необходимее становится для них единство миросозерцания. А для человечества как целого выбор между христианским и языческим миросозерцанием очень трудная задача. Ведь приобретения науки — той самой науки, которая имела источником древнюю образованность и возникла в главных своих основаниях на почве язычества, — так велики, наглядны, так очевидно идеальны, истинны и важны для самого нравственного прогресса человечества, что отбросить этот фундамент современной культуры мы не вправе и не в состоянии. Жертва была бы слишком громадна, и ради удержания силы и значения этого, все шире и шире развивающегося двигателя самосознания, быть может, стоит пожертвовать даже традиционною моралью? С другой стороны, однако, нравственное миросозерцание христианства так очевидно превосходит древнее языческое, так глубоко проникло некоторые стороны жизни современного человечества и принесло такие существенные плоды в реформе общих начал человеческих отношений, что отказаться от него было бы тоже самоубийством, и, может быть, лучше, наоборот, ради его полного и последовательного проведения отречься даже от всех плодов цивилизации?

Такова дилемма, глубоко волнующая современные умы. В области теоретической она выразилась целым рядом новых учений, которые растут в изобилии на почве современного скептицизма и пессимизма и преследуют в общем троякую задачу: 1) разрушение христианского религиозно-нравственного миросозерцания во имя окончательного торжества позитивно- и прогрессивно-научного, языческого , 2) разрушение прогрессивно-научного и языческого миросозерцания во имя окончательного торжества христианских начал жизни, 3) примирение , новыми путями и на новой почве, того и другого. Последние, примирительные, попытки дали пока лишь весьма слабые и малоубедительные результаты. Но зато творческая работа в сфере одностороннего отрицания одних идеалов во имя окончательного торжества других, им противоположных, породила в последние десятилетия несколько крупных и чрезвычайно оригинальных явлений. Я намерен остановиться только на самых типических и сравнить крайние миросозерцания двух выдающихся современных мыслителей, из которых один изображает собою защитника чистого языческого миросозерцания и мечтает пером своим навсегда разделаться с религиозно-нравственными идеалами христианства. Это — Фридрих Ницше [3] Ницше Фридрих (1844–1900) — немецкий философ-иррационалист, сочинения которого приобрели в России чрезвычайную популярность и создали свою школу мысли, сюжет философской критики и даже тип поведения. Соч .: Сочинения: В 2-х т. М., 1990. Об истории русского ницшеанства см.: Налимов А . Ницшеанство у русских беллетристов // Интересные романы. 1910. № 3. С. 94–99; Михайловский Б. В . Ницше в России // Лит. энциклопедия. М., 1934. Т. 8. Стб. 106; Шестаков В. П . Ницше и русская мысль // Россия и Германия: Опыт философского диалога. М., 1993; Nietzsche in Russia / Ed. by Rosenthal B. Princeton Univer. press, 1986. Переводы Ницше в России стали появляться с 1894 г.: [ «Так говорил Заратустра» (1898)], собрания сочинений — с 1900 г. В содержательной статье Р. Ю. Данилевского [Русский образ Фридриха Ницше: (Предыстория и начало формирования) // На рубеже XIX и ХХ веков: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1991. С. 3–43] показан диалог Ницше и Толстого на уровне текстов. В статье «Религия и нравственность» (1893) мы встречаем: «Недавно ставший столь известным несчастный Ницше <���…> неопровержим, когда он говорит, что все правила нравственности, с точки зрения существующей христианской философии, суть только ложь и лицемерие, и что человеку гораздо выгоднее, и приятнее, и разумнее составить сообщество Übermensch'ев и быть одним из них, чем тою толпой, которая должна служить подмостками для этих Uebermensch'ев» (39, 20). См. обзорную работу: Щеглов В. Г . Гр. Лев Николаевич Толстой и Фридрих Нитче: Очерк философско-нравственного их мировоззрения. Ярославль, 1897. . Другой ведет энергическую борьбу с миросозерцанием позитивно-научным и языческим во имя окончательной победы в жизни человечества высших нравственных идеалов христианства. Это — Лев Толстой .

Моею задачей будет, по мере умения и сил, собрать воедино главнейшие черты этих двух оригинальных учений, выяснить их происхождение, определить их достоинства и недостатки, показав при этом их одинаковую односторонность, хотя и весьма различное нравственное значение.

Подробное изложение учений Ницше и Толстого я считаю излишним. Талантливое и очень верное изображение нравственного учения Ницше недавно появилось на русском языке в известной статье г. Преображенского {См. «Вопр. филос<���офии> и псих<���ологии>», кн. 15 (ноябрь 1892 г.).} [4] Преображенский Василий Петрович (1864–1900) — философ, критик, соредактор «Вопросов философии и психологии». Памяти В. П. Преображенского был посвящен 54-й номер, в который вошли статьи С. Н. Трубецкого, Н. Котляревского, В. И. Герье и П. Д. Боборыкина [последний вывел Преображенского в образе Кострицина в романе «Перевал» (1893) — первом в России ницшеанском романе]. Грот имеет в виду статью Преображенского: «Фридрих Ницше: критика морали альтруизма» (Вопросы философии и психологии. 1892. Кн. 15. С. 115–119), на которую отозвался Л. М. Лопатин [Больная искренность // Вопросы философии и психологии. 1893. Кн. 1 (16)]. В спор с Гротом вступил Н. К. Михайловский (Литература и жизнь // Русское богатство. 1894. № 11. С. 11–128; № 12. С. 84–110). Эти работы вошли в обширный корпус памятников первоначального русского ницшеанства. Назовем только некоторые: Чуйко Ф . Общественные идеалы Фридриха Ницше // Наблюдатель. 1893. № 2; Андреас Саломе Л . Фридрих Ницше в своих произведениях // Северный вестник. 1896. № 5. С. 225–239; Штейн Л . Ницше и его философия (пер. Н. А. Бердяева) // Мир Божий. 1898. № 9; Погодин А . Философ-декадент // Вестник иностранной литературы. 1899. № 3. С. 11–12. , а нравственное учение графа Льва Толстого достаточно известно всем нам, хотя, думается мне, не многими правильно понято {Правильное понимание его я вижу только в статьях Н. Н. Страхова [5] Страхов Николай Николаевич (1828–1896) — философ и литературный критик. Основное сочинение — «Мир как целое» (СПб., 1872). Автор нашумевшей книги «Борьба с Западом в нашей литературе» (1883). Переписка Страхова с Толстым стала памятником философской полемической мысли эпохи (опубл. в сб.: Толстовский музей. СПб., 1914. Т. 2). См. также: Критические статьи о И. Тургеневе и Л. Толстом. Т. 1–2. Киев, 1901–1902; Литературная критика. М., 1984. (см. «Вопр. филос<���офии> и психол<���огии>», кн. 9 и 11).}. Во всяком случае, моей задачей будет лишь общая их характеристика.