Газета Завтра Газета - Газета Завтра 22 (1226 2017)

Погрузившись в работу, Белосельцев оказывается в эпицентре борьбы двух президентов — Первого и Второго, Меченного и Истукана. Разведчику становится известно, что в гуще этой борьбы зреет план госпереворота. Угроза может исходить от одной из двух групп: либо от демократов, питаемых англосаксами и управляемых неким Демиургом, либо от консерваторов-государственников, противостоящих из своей "Золочёной гостиной" перестроечным преобразованиям. Белосельцев получает задание внедриться в обе группы, в каждой найти лидера, распознать настроения и цели и спрогнозировать возможные действия.

От круга демократов на Белосельцева сами выходят психологи, социологи, правозащитники, предприниматели, телевизионщики и представители "Rand Corporation" — американской "корпорации разрушения". Все они так или иначе говорят о тупиковости советской цивилизации, об истощении красных идей, о неминуемом крахе империи и пытаются переманить Белосельцева на свою сторону, искушая тридцатью серебренниками и властью над всеми царствами.

По приглашению демократов Белосельцев посещает несколько мероприятий, где булгаковским Воландом каждый раз возникает возможный Демиург. Его появление сопровождается неким тайнодейством, которое выходит за границы сознания. Белосельцеву открывается ужасающий демократический сюрреализм. Художник-перформанист на глазах у публики режет свинью с надписью "СССР" на боку. На одном из светских приемов демократы вскрывают своё нутро, раскалывают черепные коробки и являют примитивные механизмы, подобные Брудастому-Органчику Салтыкова-Щедрина. Так советская техносфера вырождается в абсурдный трансгуманизм. Но, собравшись воедино, ржавые механизмы превращаются в чашу смерти с мором и палящим солнцем, с кровавыми морями и реками: "Белосельцеву было страшно смотреть. Он чувствовал слепую беспощадную мощь этих сконструированных существ, что двигались по его любимой земле, покрывая её чешуёй, сжирая и выстригая деревни и рощи, города и космодромы, храмы и заводы, оставляя за собой мёртвое измельчённое вещество, над которым колыхался терпкий кровавый пар".

В секретных цехах демократов перекодируют советские символы: к красному флагу пришивают синюю и белую полосы, в духе постмодернистского дописывания в романы "Как закалялась сталь", "Тихий Дон", "Молодая гвардия" вкрапляют несколько абзацев — и герои становятся лгунами, предателями и извращенцами. Победителей и тружеников: Гастелло, Матросова, Космодемьянскую, Стаханова — превращают в пораженцев и марионеток. Таинственный маг выворачивает себя наизнанку и сшивает все органы: "Внутреннее стало Внешним, а Внешнее погрузилось вовнутрь. Мир был вывернут наизнанку, обнаружил сокровенную сущность. Теперь в нём действовали обратные законы, он стал Антимиром. И в этом вывернутом, переименованном мире действовало иное божество, управлял иной царь". Не приходится ничего разрушать, нужно только подставить к истине кривое зеркало и выдать искажённое отражение за подлинный образ.

Во время прямого эфира на телестудии прославленный советский маршал, герой 1945 года выставляется маразматиком. После каждого вопроса ведущего на гостя через особый режиссёрский пульт насылают то инсульт, то инфаркт, и волевой, бравый боец оказывается не в силах связать и двух слов. Следом за этим в эфире появляется одурманенная рок-группа, вызывающая своим психоделическим действом "вибрацию мира": "От этих вибраций крошился бетон подземелий и шахт, превращались в труху боеголовки, начинали плавиться танки. По кремлёвским башням бежали трещины, останавливались куранты, выпадали рубиновые пластины из звёзд". На фоне немощного маршала рок-группа подобна молодому вину, разрывающему ветхие мехи. Только никому пока не ведомо, что это вино очень скоро обратится в большую кровь.

На торжественном банкете Академик, ставший правозащитником, помутившись рассудком, принимает Белосельцева за священника и исповедуется ему, говорит, что на одном из полигонов страны во чреве ещё не взорванной горы сокрыт Болт Мира. Когда его повернут, сместится земная ось и историческое время уйдёт в иное русло, отхлынет от красного континента.

Таково "оргоружие" в действии: противник не будет посылать через океан свои армии. Жители "империи зла" сами станут стрелять друг в друга, пойдут на самозаклание, стоит только отвернуть их взоры от неба, назвать победу поражением, купить у них первородство за чечевичную похлебку. И тогда жуки-трупоеды уже вопьются в ещё живое тело, изглодают его до остова. Подрывники лишь заложат под ампирную высотку бомбу замедленного действия, чтобы, одурманенный ходом потаённого часового механизма, народ сам повернул ручку взрывателя. "Оргоружие" — это инструмент хладнокровного гинеколога, который, делая аборт, тщательно выскребает из лона жизнь, чтобы настоящее стало бесплодным и не породило будущего.

Но босхианские картины ещё впереди: трупоеды насытятся позже, превратятся в огромных мерзких жаб, змей и крыс, которые, вновь оголодав, станут пожирать друг друга. А пока это, скорее, Гойя — "Сон разума рождает чудовищ". В этом сне единый ансамбль народов распадается, каждый уходит своей тропой, на которой уже оставлена танковая колея. И надо пробудиться, растормошить уснувший разум, противопоставить каждому вурдалаку былинного богатыря, каждой нечестии — святыню.

С государственниками — министрами, технократами и военными — Белосельцев отправляется в командировки на полигоны и атомные станции. Боевая машина "Полководец" может из любой точки земли руководить действиями огромной советской армии, одолевать любого противника. Но после удачных испытаний на глазах у военных из ветхого сарая вырывается конь блед, будто красного коня с полотна Петрова-Водкина долго держали во тьме, избивали и морили голодом, отворяли ему пульсирующую вену и пускали горячую кровь. И вот конь собрал последние силы и вырвался из заточения конем Апокалипсиса, стал ломать печати на заветной книге.

Атомная станция посреди азиатской пустыни работает настолько отлаженно, что кажется, будто столичные трупные яды не коснутся окраин и благодаря этому империя устоит. Здесь в согласии и ладе живут разные народы. Здесь возросли пассионарии, которые вскоре дадут стране новых лидеров. Но в городе археологи провели раскопки и потревожили павших воинов Чингисхана. Ночью Белосельцев в ещё одном сне разума видит, как горожане организуют оборону от войска, восставшего из могилы, от всадников по имени Смерть. От адской ордынской поступи по красному континенту вдоль Казахстана и Средней Азии пошла трещина.

На Байконуре Белосельцев наблюдает испытание "Бурана". Кажется, в этой чудесной машине возродилась советская техносфера, ожила извечная русская мечта о небе: "Нацеленность, устремлённость в небо, придавали изделию божественный смысл. Порыв, который ощущался в ракете, имел религиозное содержание. Был угоден Богу. Был ему адресован. Был Богом, который поручил человечеству этот полёт. Делал своё божественное дело руками людей. Белый гигантский столп, похожий на колокольню Ивана Великого, содержал в себе богочеловеческий смысл". "Буран" подобен библейскому голубю, который должен принести на землю благую весть, свидетельство о Рае. "Буран" отрывает Советский Союз от земли, преображает его в вечной лазури. "Буран" способен выпрямить земную ось, которую вот-вот изогнёт Болт Мира. "Буран" способен погасить "вибрацию мира". Но облетевшая вокруг земного шара машина не приносит ветвь райской оливы. В утомлённом теле "Бурана" Белосельцев обнаруживает мерзких тараканов — сон разума породил новых чудовищ.