Андрей Мирошниченко - Сюжеты Ельцинской эпохи

1. Санкция большинства, провоцирующая превосходство целесообразности над ритуалом. Стоящие в этом же ряду прагматизм и твердость в достижении цели…

2. Неполитичность и как следствие — возможность играть любой политической картой.

3. Невысокое напряжение харизмы, определяющее еще меньшие параметры харизматичности на нижестоящих уровнях.

4. Элементы византизма.

Кремль постарался обеспечить Путину санкцию большинства еще в декабре. Да, декабрьская победа имеет важное моральное и политическое значение, она уже сформировала политический образ Путина (в том числе образ действии). Но юридический статус санкция большинства может обрести только в марте.

А если его не удастся получить? Если между моральным и юридическим правом властвовать вдруг образуется разрыв, как будет реализовано это моральное право, уже полученное?

К чему может привести заведомая безальтернативность? Ясно, что неизбежен некоторый откат общественного мнения в сторону основных конкурентов — Зюганова и Явлинского. Откат даже не столько политический, сколько настроенческий. Ясно также, что эти же настроения могут привести к большому удельному весу голосования «против всех». Другая опасность для Кремля состоит в том, что эти самые «антибезальтернативные» настроения могут привести к низкой явке. Важный фактор, влияющий на явку, — невысокий накал персонального соперничества. При безальтернативности острого личного состязания не будет, а значит, интерес обывателей к выборам будет невысоким, что, опять-таки, тоже снизит явку.

Выборы могут быть признаны несостоявшимися в двух случаях: если «против всех» будет отдано голосов больше, чем за победителя, или если не хватит явки. Это еще не смертельно, Путин сохранит статус и. о. и возможность баллотироваться вновь. Но рейтинги и прогнозы переменятся, и переменятся очень сильно.

Как поведут себя элиты в ситуации «Акела промахнулся»? Как поведет себя Кремль, вложившийся в Путина? Как поведет себя сам Путин, уже потрогавший руками «скипетр» — президентский экземпляр Конституции? Какие гримасы «целесообразности» проявятся в действиях правящей, но «недолегитимной» власти?

Явка — вот главный вопрос мартовских выборов. Впрочем, сценарий «холостых» выборов все-таки маловероятен. Ведь вопрос явки — вопрос технический. Явку, в принципе, обеспечить даже легче, чем «нужное» голосование. Маленькая деталь: в окружных комиссиях на девять членов каждой комиссии приходится три-четыре чиновника во главе с управделами районной администрации. Так что Путин, скорее всего, все-таки станет президентом.

За последние годы элиты привыкли к постоянству власти. Единственным фактором нестабильности был сам ее гарант, если ему вдруг приходило на ум отправить правительство в отставку или еще что-нибудь. Но и его непредсказуемость была вещью предсказуемой и вообще — родной. Страну потряхивало прилично, но система власти в России на протяжении десяти лет оставалась достаточно стабильной. По крайней мере по сравнению с тем, что предстоит ей пережить в ближайший год — во время перехода к новой форме постоянства. Можно предположить, что теперь страну будет трясти гораздо меньше, а власть — гораздо больше. Новый президент, исходя из своей неполитичности, скорее всего, будет изживать политичность из властного аппарата. При Ельцине ведь дошло до того, что руководители-функционеры постепенно стали руководителями-политиками. Губернаторы, министры, чиновники сверх бюрократических функций увлеклись еще и политическими играми. Путин наверняка станет менять политиков обратно на функционеров.

Руководители новой волны должны будут отвечать нескольким условиям:

1. Они не должны иметь опыт существования при другом лидере. А то возомнят, что могут выживать при любом лидере, а значит, абсолютно неважно, какой сейчас в Кремле лидер… Не будет этого.

2. Они должны быть достаточно серыми, чтобы не сиять ярче путинской харизмы. Идеальный вариант — номенклатурщики второго-третьего звена на каждом этаже властной пирамиды, незаметные сейчас, но имеющие предметный бюрократический опыт.

Из этого следуют три тезиса-приговора:

1. Совершенно не важно, присягает сейчас руководитель ведомства или региона Путину или не торопится. Высокие шансы пролететь мимо кассы имеют как примкнувшие, так и колеблющиеся. Как те, кто выстраивался, так и те, кто отстраивался. Особенно смешно в этом случае будут выглядеть «верные сторонники» из числа примкнувших в едином порыве.

2. Смена руководителей на ключевых постах властной вертикали может породить новую «войну первых и вторых секретарей», наподобие той, к которой привели кадровые баталии времен раннего Ельцина.

3. И самое главное — для руководителя, особенно руководителя территории, теперь абсолютно не важно, был ли он опорой в борьбе с коммунистами или не был. Коммунисты больше не враги Кремля (и не друзья; так — игральная карта). Отныне те, кто связывал свои перспективы со своей антикоммунистической репутацией, должны искать другие аргументы и козыри.

Невиданное освежение ожидает, скорее всего, всю вертикаль исполнительной власти. Но это не будет политический переворот или смена курса — этого бояться вряд ли стоит. Просто прополка и прореживание.

Кстати, даже низовые чиновники предчувствуют что-то такое и с тревогой прислушиваются к интеллигентским дебатам по поводу грядущего «авторитаризма». Еще бы — к концу 1990-х чиновничество стало одним из самых успешных видов предпринимательства в России. Если новый режим будет более жестким, то он начнет закручивать гайки. А у каждого чиновника можно найти что-то такое, отчего при закручивании гаек может резьба полететь.

Первые же губернаторские выборы покажут, оправдывается этот прогноз или нет. Поддержит Кремль действующего губернатора, например, в Питере или, покивав «примкнувшему» Яковлеву в знак согласия, поставит нового человека — допустим, Матвиенко или Степашина? Станет также ясен и другой аспект: если Кремль и затеет прополку, то окажется ли кремлевская тяпка достаточно эффективной в губернаторских и мэрских вотчинах?

Видимо, это и станет политическим содержанием следующего года — борьба местных элит с усиливающимся кремлевским вмешательством. Если элиты, почуяв какие-то новые свои перспективы от смены власти на местном уровне, еще и сами передерутся, то Кремль вполне может осуществить желаемые замены.

Но это тревоги и заботы чиновников и политиков. Чего же ждать остальной стране? Пока с именем Путина связаны как большие надежды (замирение Чечни, возрождение армии, ВПК и всей промышленности, укрепление авторитета России), так и большие опасения. Причем одновременно. Но ждать осталось недолго.