Витторио Страда - Антизападная модернизация. Историко-компаративные соображения об «особых путях» социокультурного развития

НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО быть марксистом, чтобы признать справедливость данного утверждения Маркса из «Введения в критику политической экономии»: «Всемирная история существовала не всегда. История как всемирная история - результат» note 1 . Аналогичный тезис представлен в «Немецкой идеологии», где говорится, что «всемирная конкуренция» капиталистической системы не только «заставила всех индивидов напрячь до предела все свои силы», но и «впервые произвела всемирную историю, поскольку поставила каждую цивилизованную нацию в зависимость от всего мира», сведя на нет «существовавший до того исключительный характер отдельных наций» note 2 .

Утверждение Маркса означает, что, с одной стороны, история как историческое развитие стала всемирной, начиная с определенного момента, будучи до этого раздробленной по отдельным, не связанным друг с другом ареалам, а с другой, - историческая наука универсализируется после этого момента, когда весь земной шар оказывается объединенным взаимосвязью его частей, тогда как для предшествующего периода возможен только исторический взгляд на человечество как на совокупность отдельных и разобщенных частных ареалов.

Изложение предшествующей унификации мира тысячелетнего периода можно назвать «всемирной историей», а глобальной - повествование о фазе, которая последовала после начала длительного процесса мондиализации, который только в наше время можно считать более или менее завершенным. За символическую дату этого начала можно принять 1492 год, возвестивший эпоху великих географических открытий, а если мы хотим выявить сущностное начало того, что Маркс именует «всемирной историей», как являющейся «результатом», то точной даты указать нельзя, потому что речь идет об исторической фазе модерности (modernity) note 3 . Это, как известно, исключительно сложная фаза, отмеченная возникновением капиталистической экономики, рождением новой науки и техники, промышленной революцией, рационалистической секуляризацией и радикальными изменениями в обществе, ментальности и нравах относительно тысячелетней традиции.

Весь этот комплекс связанных друг с другом, хотя и не восходящих к единому проекту революционных трансформаций проявился в определенном месте, а именно на европейском Западе, и поэтому понятие «европоцентризм» исторически корректно, по крайней мере, для начальной фазы модерности. То есть начало «всемирной истории», как это называет Маркс, или глобальной, не только пространственно-географической, а и историко-темпоральной унификации планеты, положено именно в Западной Европе, причем унификации не однородной, а с характерными и глубокими внутренними различиями в плане культуры и развития и при «всемирной конкуренции», согласно цитировавшимся выше словам Маркса.

«Всемирная история» как «результат» является кульминацией исторического развития человечества, а «модерность» в ее непрерывном и все еще не завершенном, а, пожалуй, и незавершимом становлении - центральная проблема любого, не только исторического, но и философского, религиозного, социологического размышления и исследования. И недавно возникшее понятие «постмодерность» следует понимать не как фазу, следующую за модерностью, а как ее внутренний, отнюдь не окончательный момент, который можно определить скорее как «гипермодерность»: выскочить из модерности невозможно. Недаром «Протестантская этика и дух капитализма» Макса Вебера, этого Маркса буржуазии, посвященная анализу модерности, начинается с фундаментального для любого исследования по этой теме вопроса: «Современный человек, дитя европейской культуры, неизбежно и с полным основанием рассматривает универсально-исторические проблемы с вполне определенной точки зрения. Его интересует, прежде всего, следующий вопрос: какое сцепление обстоятельств привело к тому, что именно на Западе, и только здесь, возникли такие явления культуры, которые развивались - по крайней мере, как мы склонны предполагать, - в направлении, получившем универсальное значение?» note 4 Вебер далее утверждает, что только на Западе существует наука, «значимость» которой общепризнанна, хотя и в других странах, исламских или азиатских, было немало эмпирических наблюдений и размышлений о проблемах мироздания и жизни.

Нас, разумеется, здесь интересует не ответ, который Вебер дает в ходе этой книги и в другом своем труде, «Экономика и общество», а начальный вопрос и компаративный подход к его изучению. Главное - понять, как и почему модерность родилась именно на Западе, как и почему она, возникнув как инновационная оппозиция традиции, была одновременно и плодом этой христианской и дохристианской западной традиции, с которой впоследствии переплелась, в то время как в других традиционных цивилизационных контекстах она не возникла спонтанно-органическим образом, а была, так сказать, внесена извне, по образцу западной. Для домодерных обществ это был не чисто подражательный процесс, а акт необходимости, чтобы выжить в условиях всеобщей конкуренции, вынуждавшей всех «до предела напрячь свои силы» перед вызовом европейского Запада. Начался процесс, который получил название «европеизации» и «западнизации» (или «вестернизации»), но за ним уже закрепилось определение - «модернизация», в двояком ее понимании: прежде всего, как процесс, касающийся самих западноевропейских стран, где зародилась модерность, которая сама по себе есть процесс непрерывный, и модернизация таких стран перманентна; в более широком и общепринятом значении модернизация относится к странам, где модерность не эндогенна, а, так сказать, экзогенна, со всеми вытекающими из этой «вторичности» проблемами.

В плане изучения тому, что мы называем «глобальной историей наций и цивилизаций», охватывающей последнее примерно полутысячелетие, присущ сопоставительный подход, тогда как для предшествующего периода, за исключением локальных унитарных ареалов (например, средиземноморского), историческое сопоставление проводится между объектами, не имевшими между собой прямых отношений, например японским и западным феодализмом. Для глобальной эпохи современности сопоставление настолько органично, что возникает вопрос о самой возможности чисто национальной истории, если отвлечься от школьных учебников, часто преследующих сугубо идеолого-националистические цели. Даже не будучи эксплицитно выраженным, историко-сопоставительный момент не может не быть органической частью взгляда на «глобальную историю», тем более в случае ареалов, модернизировавшихся после первичной, западноевропейской модернизации, хотя и для стран Запада историческое сопоставление необходимо, поскольку каждой из них были присущи собственные темпы и способы модернизации. Более широкими являются рамки при сопоставлении непохожих цивилизаций, с классическим различением-противопоставлением Запада и Востока, Европы и Азии, с промежуточным положением России и особенностями Северной Америки, которая, пользуясь еще раз словами Маркса, начала свое развитие в «более прогрессивную историческую эпоху» и «весьма быстро» шла вперед благодаря вкладу «наиболее развитых индивидов из стран старого континента» note 5 .