Газета Завтра - Газета Завтра 598 (19 2005)

Я ответила, что считала ее просто модницей, без политических подоплек, а поскольку ее прибамбас имеет идеологический характер, то здесь едва ли уместен комплимент как таковой. Она вдруг истово стала заверять, что политике не чужда и даже бегала на митинги в поддержку демократии. И такие серьги, де, заказала именно из политических соображений. Вот тогда я и выложила то, что поняла и почувствовала, когда разглядела герб, под которым нас заставили жить.

Я сказала, что мне куда как более, просто несравнимо, нравится герб Советского Союза. Мне абсолютно понятно, что он символизирует, о чем через него заявляет государство, какой визитной карточкой оно являет себя миру. Серп и молот гарантируют мне, гражданину, работу, а сноп пшеницы — кусок хлеба. Замечу, заработанного. И миру СССР своим гербом демонстрирует: мы — трудовая страна, наши граждане сыты, у нас развиты и сельское хозяйство, и промышленность. И именно так мы видим свою страну на фоне земного шара, тоже включенного в герб. Это все я понимаю, разделяю, под такими символами согласна и жить, и работать.

А что означает сия залетная птица, которую ты заказала, да в каждое ухо? Какой-то урод, ошибка природы, нежизнеспособное существо. Да еще мечется в разные стороны, не знает, куда податься. И таким недоразумением, прошу прощения, выродком, мы являем себя миру, делаем визитной карточкой? Что я, гражданка страны, в ней для себя должна увидеть? О чем мне инициаторы ее огосударствления говорят? Ведь ее мало того, что вывесят на фасадах государственных учреждений, но и на паспорт поместят. И что гражданин с таким паспортом должен думать? О том, что он отныне в стране — на птичьих правах?

А что демонстрируют, какой сигнал посылают всему свету? Что и в мире мы как страна видим себя на птичьих правах, с чем не просто соглашаемся, но и как бы опережаем желание "цивилизованного мира" оставить нас в этом самом мире на этих самых птичьих правах? Западу (а сейчас уже и востоку) и говорить не надо, мол, эй, петушок, знай свой шесток. Наши демократы и их верховные ставленники опередили команду "место" и без всякого желания с нашей, граждан, стороны определили для страны птичьи права. Себе, правда, выторговав за это безграничные послабления и привилегии.

Модница, в качестве опровержения только восклицала: "Какая глупость! Что за ерунда!" Надо сказать, что именно такое (репертуар чрезвычайно скуден) слышишь от демократов, когда им нечего предложить в качестве аргумента. Ну и что? Кто был прав?

Кстати, та знакомая, которая каталась во времена СССР сыром в масле, лишилась работы, когда просто-напросто снесли ее контору. По возрасту ее никуда не берут, а в вахтерши она идти не хочет. Живет за счет сдачи в аренду родительской квартиры. Но уже сыром по маслу не получается. К тому же ей, как безработной, дважды отказывала в визе просвещенная Европа". Так что точки расставлены над и граждане расселись по насестам, и о том, каковы эти права — птичьи — как внешние, так и внутренние — они почувствовали.

Но вот образумились ли?

Свобода — в тебе самом

Беседа с народным артистом России, главным режиссёром Московского театра на Юго-Западе Валерием Беляковичем

В этом году Валерию Беляковичу исполняется пятьдесят пять. Созданный им Театр на Юго-Западе властвует над душами зрителей вот уже почти тридцать лет. На родной сцене и на других площадках в Москве, в России и за рубежом им поставлено свыше ста спектаклей. Его любимые авторы — Шекспир, Гоголь, Булгаков, Чехов, Камю, Ионеско, Сорокин...

Брандахлыст

Новые формы, о которых

так тосковал доктор Чехов,

— они наконец-то найдены!

Эта форма подразумевает синтетического актёра, актёра нового поколения,

актёра-марионетку, актёра-куклу, актёра будущего!

Но и это не всё!

В ближайших планах кукол Блистательной труппы

сеньора Пигмалиона — овладение техникой балетного искусства,

оперного музыкального театра, театра абсурда,

театра жестокости, психологического театра, и цирковых кордебалетных представлений в стиле "Де солей"!

В.Белякович, "Куклы"

— Валерий Романович, по-прежнему ли "театр в России больше, чем театр", или сейчас он просто становится одним из видов индустрии развлечений?

— Выживает театр, пытается выжить в этих сложных экономических условиях.

— Если раньше люди шли в театр, чтобы услышать какую-то правду, какие-то высокие истины, то сейчас они идут... за чем?

— Сейчас уже "правду", "истину" перехватили другие — радио, телевидение, газеты. А театр говорит о вечном. Он сейчас несколько изменил свои позиции. Раньше к нам на Юго-Запад ходили за правдой, за намёками, которые только в подвале и можно было услышать. А сейчас для этого есть, скажем, компьютер... А ведь было время, когда этого ничего не было, а был только кусочек на Юго-Западе, такой огонёк... И только там можно было увидеть и "Дракона" Евгения Шварца, и "Носорогов" Ионеско, и булгаковского "Мольера". И, конечно, люди тогда ходили туда за правдой, чтобы почувствовать какие-то свежие, чистые мысли...

— Но сейчас, когда СМИ, киноэкраны захлёстывает волна оглупляющей развлекательной продукции, народ опять возвращается в театр — именно за этими мыслями.

— Да народ никогда и не уходил. Ведь по статистике, ходит в театр только семнадцать процентов. Всегда, во все времена. Это ведь не массовое искусство. Те, кто ходил, они и ходят. Эти люди навечно уже отравлены театром. Те, кому нужен живой контакт, а не смонтированный... фильм. Театр — это ведь живое искусство. Cейчас просто сложнее стало завоевать публику. Уже недостаточно просто поставить "Дракона", как раньше. Сейчас нужна ещё выдумка, нужно поразить чем-то...

— И именно поэтому "постмодернистская" трактовка "Гамлета" стала одной из сенсаций текущего сезона на Юго-Западе?

— Я никогда специально не сижу и не думаю: "что бы этакое сделать, поставлю-ка я постмодернистскую трактовку...". Я просто отталкиваюсь от ритма наших дней, от того, какие у меня актёры и как они чувствуют этот материал шекспировский, как он соотносится со временем и как подавать эти истины: обычно, "прописными", как, может быть, было достаточно, когда мы в восемьдесят четвертом ставили "Гамлета" с Авиловым... А сейчас, если ты будешь говорить "на полном серьёзе", ты просто будешь выглядеть глупо, потому что люди уже это всё осмыслили. И здесь нужен какой-то новый виток, надо подняться над материалом, над монологом и искать правду где-то уже в тех сферах, которые над текстом. Роль Клавдия, роль Гамлета... Уже такая история накопилась исполнительства, что когда играешь "по первому плану", то, как бы гениально ты ни играл, это будет достаточно... прямолинейно. И поэтому возможны, на мой взгляд, какие-то изыски, некое даже ироническое отношение к ситуации, какие-то острые моменты — допустим, когда Клавдий отбрасывает от себя Гамлета или когда вдруг ведёт его танцевать... Потому что жизнь-то нервная стала, она же сумасшедшая... Вот, например, "Ночной дозор" — я вообще ничего не понимаю, что там происходит, но всё время что-то наплывает, наползает, удары... Римма Маркова падает на кухне... Сейчас народ отравлен этим всем... американизмом. Везде — "экшн-экшн-экшн", и волей-неволей мы должны... нет, не соревноваться с этим, но учитывать это.