Газета Завтра - Газета Завтра 592 (13 2005)

Геннадий САХНО, директор Завода электромонажных изделий, Озерск.О какой заинтересованности власти в решении проблем можно говорить, если наше министерство в прошлом году было упразднено, а министр заменен на федерального агента! Удивительно: у нас есть министр сельского хозяйства, есть министр транспорта, но нет министра атомной энергетики. Мощным бывшим министерством руководит "агент 007". Это же смешно, это цирк разыграли. Раньше у нас был министр, который отвечал и за науку, и за продукцию, за всё. Сегодня структура эта разрушена, а федеральное агентство отвечает только лишь за имущество. Раньше министр наш входил в Совет безопасности, и это правильно было. Но сегодня Росатом не связан с закрытыми городами, он не отвечает ни за социальную сферу, ни за что. Только за гособоронзаказ. Но это же чушь, ведь без нормальной работы городов сделать нормальный заказ, нормальное оружие невозможно.

Борис МУРАШКИН.У президента до сих пор нет человека или органа, который взаимодействовал бы с ядерными городами не через бюрократические структуры правительства, Минфина, Грефа, Росатом, а напрямую, со специалистами. Ведь не так много подобных нам предприятий по стране осталось.

Когда в 96-м году из-за долгов по зарплате мы пикетировали Минфин, нас, представителей Минатома, принял Лифшиц. Он нам говорит: а что вы хотите, сейчас всем плохо: врачам, учителям, армии. Вот и вам плохо без зарплаты. Я не выдержал и говорю: я к вам пришел не за зарплатой. Если Россия — ядерная держава, то к своему ядерному комплексу она должна относиться соответственно. Если дальше так будет продолжаться, то мы, специалисты, объявим страну безъядерной державой — как какой-нибудь Казахстан. И тогда вы, правительство, Минобороны, Минфин, МИД, должны будете, исходя из этого прискорбного факта, формировать свою политику. Он тогда единственный задумался над этим.

17 ноября, выступая в Минобороны, Путин заявлял, что ни в коем случае нельзя ослаблять внимание к ядерному щиту России, иначе перед страной возникнут угрозы, несравнимые с терроризмом. И мы хотим донести до президента наше беспокойство. Ведь все эти годы всё шло на то, чтобы как можно быстрее развалить этот комплекс.

Дмитрий АЛЯВДИН.Нам сегодня кажется, что нужно использовать любую возможность, чтобы поставить конец процессам разрушения. Видя, что пути решения не лежат через правительство, мы обратились к Дмитрию Рогозину с обращением, в котором предложили ему выступить в Госдуме по теме положения в ЗАТО. Это касается не трех городов, но всей России. Мы уверены, что Рогозин поддержит наши требования, через Госдуму донесет информацию до Путина. Нужно повернуть правительство и президента к атомной промышленности, ее роли в народном хозяйстве и внешней политике страны.

Нам нужно не просто финансирование и отмена гибельного закона, но стратегическая правительственная программа по развитию ЗАТО, подписанная Путиным, с ответственным лицом, которое напрямую контролировало бы наши объекты. Эта программа должна быть открыта для обсуждения со стороны спецов: военных, ученых.

Мы проиграли Третью мировую войну и пожинаем результаты поражения. Это заключается в отношении правительства России к тому главному, что было накоплено во времена СССР, что до сих пор остается живым, несмотря ни на что, и медленно, но верно подвергается многолетнему разрушению — ядерному комплексу России. Только он дает нам шанс не быть страной третьего мира.

Подготовил Денис Тукмаков

КУВАЛДА ОТ ШАНДЫБИНА. Штрихи к портрету земляка-коммуниста

Николай Анисин

0

Николай Анисин

КУВАЛДА ОТ ШАНДЫБИНА. Штрихи к портрету земляка-коммуниста

К знакомству с брянским слесарем Шандыбиным меня подтолкнула первая леди России — супруга Ельцина. Точнее, ее телеложь.

Шла осень 1995 года. Наина Ельцина вернулась в Москву из Сочи. И в аэропорту возвестила в телекамеру: летела над страной и видела, как хорошеют наши города и веси — жизнь в них все лучше и веселей.

Лицо Наины Иосифовны сияло истинным довольством. А спустя час — в эфире весть: в Брянске голодный бунт. Рабочие, которым на заводах по три-четыре месяца не платили зарплату, перекрыли бойкую магистраль города. И это закончилось трагически. Одна из доведенных до отчаяния женщин в перепалке с водителем попала под колеса его грузовика.

Брянщина — моя родина. Там похоронены деды, бабки и отец. Там живут мои двоюродные братья и племенники. Их семьи в 1995 году голодали, как и семья погибшей работницы автозавода. И о лжи счастливой кремлевской жены и гибели несчастной брянской труженицы я не мог не написать.

Позвонил в Брянск Юрию Лодкину. Он, отстраненный Ельциным с поста губернатора за непризнание указа о разгоне парламента, в ту пору дружил с нашей газетой. Но ему подробности голодного бунта не были известны. Юрий Евгеньевич посоветовал мне: "Свяжись с главным организатором акции протеста — слесарем завода "Арсенал" Василием Ивановичем Шандыбиным. Он знает все, что тебе нужно для статьи."

Поздним вечером я набрал номер телефона Брянского обкома КПРФ и, как и предполагал Лодкин, застал там Шандыбина. Слесарь-коммунист кратко рассказал, как жуткая нищета вывела брянский пролетариат на улицу и как произошла трагедия. И громогласным голосом заявил: "Мы потеряли соратницу по борьбе. Нам больно. Но терпеть и дальше издевательства мы не можем — будем бороться. Иного выхода нет".

Телефонный монолог Шандыбина был, говоря словами поэта Маяковского, монологом агитатора-горлана-главаря. И изготовив на основе его фактов статью, я не забыл фамилию рабочего-бунтаря из Брянска. А в начале 1996 года вдруг обнаружил ее в списке депутатов Государственной думы второго созыва. Нищий слесарь "Арсенала" победил на выборах в округе людей состоятельных. Победил не только потому, что он был свой среди своих униженных и обобранных земляков. Они, вероятно, увидели в Шандыбине того, кто лучше других может отстаивать их право хоть как-то выживать.

Среди депутатов Госдумы и второго, и третьего ее созывов Василий Шандыбин был единственным рабочим. И единственным без высшего образования. Но с 1996 года по 2004-й о нем написано и сказано, как пить дать, больше, чем о ста иных депутатах вместе взятых. Как это объяснить?

Слесарь Шандыбин пришел в Госдуму рабочим-бунтарем и таковым остался. Изменился статус Василия Ивановича, но неизменной осталась суть его личности. И главное, он не робел быть самим собой.

Кремль. 1996 год. Депутаты Госдумы и члены Совета Федерации прибыли за зубчатые стены выслушать ежегодное послание президента к ним. В зал Большого Кремлевского дворца входит Ельцин. Все парламентарии и приглашенные в зал министры встают. Все, кроме Шандыбина. Все садятся. Заседание объявляется открытым. Зазвучал гимн — мелодия из ХIХ века. Все опять встают. Все, кроме Шандыбина. Брянский слесарь, обитавший в Москве всего несколько месяцев, плюнул на обряд высших политических чинов и нарушил принятую ими норму приличия. Чего ради нарушил? Потому что считал должным вести себя искренне.