Газета Завтра - Газета Завтра 24 (1176 2016)

Прошедший 9-12 июня в отеле Taschenbergpalais в Дрездене очередной саммит Бильдербергского клуба фактически "объявил войну Китаю", включая согласованное повышение цен на углеводородные энергоносители до уровня 70-80 долл. за баррель нефти, в расчёте на то, что Россия, "воодушевлённая управляемым ослаблением санкций", не окажет необходимой поддержки своему стратегическому союзнику, что позволит "поразить "красного дракона" в сердце", после чего "Путину останется только уйти из Кремля", передают из Берлина…

Теракты в Актобе заставляют задуматься о будущем союзного Казахстана

Террористическая атака на город Актюбинск, в близкой к нему России по недоразумению называемый Актобе, на некоторое время поставила Казахстан в центр всеобщего внимания.

Что это было? Версии разнятся: от попытки государственного переворота, устроенной неким “пивным королём” Тулешовым якобы прямо из СИЗО, во что не верит, похоже, никто в Казахстане, — до “разведки боем” со стороны исламистского бандподполья, вскрывшей вопиющие уязвимости в работе республиканских силовиков. Эти версии хоть и ужасные, но привычные: представить, что очередную среднеазиатскую республику рано или поздно захлестнёт то ли волна “цветных революций”, то ли нашествие полчищ террористов под чёрными знамёнами, – легче лёгкого.

Есть, однако, и версии нестандартные, фантасмагорические, которые озвучивают странные персонажи из казахских националистических тусовок. Будто бы пивной делец был завязан на Россию, а за несколько дней до нападения, дескать, на оренбургских форумах шептались о скорых событиях... Слухи лютые и всё же находящие сторонников — на фоне неоднократных российских обмолвок о том, что если “Исламское государство” (террористическая организация, запрещённая в РФ) дойдёт до Казахстана или если режим Назарбаева окажется на грани падения из-за внутренних волнений, то России придётся вмешатьсяпо полной программе. Не может Россия допустит потери ещё и Казахстана — и не допустит, мол. Вплоть до того, что то ли совместная контртеррористическая операция, то ли, как брешут, новая версия Русской весны перекроит границы Евразии — нежизнеспособные, наспех начерченные в сталинском кабинете — и “всё станет как надо”. Границ, впрочем, в ЕАЭС нет и сейчас, но вот проблемы с таможнями, тарифами, акцизами, а главное, с непрекращающимся кризисом — есть, и немалые, поэтому нынешнее “давление с севера” воспринимается некоторыми в Казахстане с ужасом людей, пропадающих в гибельной трясине.

Они косятся на нас, ну а мы вслушиваемся в Казахстан, в его союзническое молчание, в редкие ободряющие фразы престарелого “елбасы”, в бредовые версии антиназарбаевской фронды, в несильную пальбу в нашем “южном подбрюшье” — и тревога наша точно так же нарастает. Вдруг оттуда прилетит? Что если 7500 километров от Волги до Алтая, с заходом на Южный Урал, окажутся неприкрытыми? Что если вся верность союзника продлится до смерти его некоронованного властелина, правящего страной уже 27 лет? Что после этого ждёт Казахстан — включая его северные, недопереименованные, всё ещё не чуждые нам города, с ласкающими русский слух названиями: Уральск, Павлодар, Петропавловск, Усть-Каменогорск? Не очевидно ли, что новая, ещё более мощная атака с бедного юга не заставит себя ждать? И от кого ждать удара — от новых врагов или бывших друзей? А с Белоруссией — не так же ли обстоят дела? Или Лукашенко вечен?

Назарбаев пользуется в России авторитетом, сравнимым лишь с популярностью Бацьки. Его красноречивый жест — приезд в Москву на Парад Победы 9 мая — был оценён всеми. Его усилия по возрождению единого экономического пространства с Россией и военному сотрудничеству в ОДКБ бросаются в глаза. А по отсутствию в российских городах трудовых мигрантов из соседней республики видно, что её президенту удалось если не выстроить в Казахстане сказку, то хотя бы сохранить в целости государственные институты, удержать экономику, не допустить провала в средневековье.

Но порой кажется, что даже эти достижения — мираж. Увлечение “евразийством” и памятник Льву Гумилёву в Астане не отменяют фундаментальных проблем ЕАЭС, который Казахстан, да и Белоруссия, так уж иногда мнится, подчас используют для проталкивания своих и чужих товаров на российский рынок в обмен на политические декларации. Декларации выборочные — о признании Крыма российским, например, речи не идёт, как и об освобождении добровольца Евгения Вдовенко, осуждённого казахстанским судом на пять лет колонии за участие в обороне ЛНР. Казахстанцы не вытесняют наших граждан с рынка труда в РФ, но и учиться к нам не едут — в особенности управленческая элита, уже долгие годы пестуемая в учебных заведениях США, Европы и Китая. Высокий уровень жизни и сопоставимая с российской зарплата не спасают, как доказал Жанаозен, от бунта и крови. Успешное военное сотрудничество двух наших стран способно в один миг обесцениться слабостью и непрофессионализмом казахстанского МВД: что толку от общей ПВО, если два десятка террористов с “калашами” способны довести дело до штурма воинской части? Что до межнационального спокойствия — не достигнуто ли оно, спрашивают многие у нас, ценой подавления “русского фактора”: от “блока” на ряд профессий в органах власти и силовых ведомствах до нелепого переименования построенных русскими городов?

Откуда что берётся? Кто мог ожидать в “травоядном” 1986 году, что союзная столица Алма-Ата взбунтуется против назначения первым секретарем ЦК КПК русского Колбина вместо отставленного Кунаева — и эти националистические, первые в Союзе антирусские беспорядки придётся подавлять армии? Кто полагал бы нынче, что невинный обмен шуточками в соцсетях на тему переименования Актюбинска обернётся дичайшей перепалкой между российскими и казахстанскими блогерами? И что среди последних этнические казахи и тамошние русские выступят единым фронтом — вплоть до фраз типа “Если полезете к нам, то встанем спина к спине и будем защищать свою Родину, Казахстан, и неважно от кого, от россиян или китайцев”?

Больше всего в тех интернет-баталиях удивила не русофобия казахских нациков, а её полная калька с расхожих идеологических установок украинских западенцев. С таким же этимологическим (“Оренбург — это бывший Орынбор”) и историческим мифотворчеством, как недавним (“Ваши друзья, которые уехали [из Казахстана в 90-х] не по своей воле, стали жертвами алкоголизма”; “Если кто-то квартиру на фотоаппарат менял — причём здесь казахи?”), так и отсылающим к древности (“Русские ещё не оправились от 300-летней зависимости от Казахской орды”). С идентичной риторикой про “генетических русских ватников, рабов и алкашей”, пьющих “стекломой” и поедающих “блины с лопаты”, про “Таёжный союз” и “фашистов-рашистов”. С таким же точно комплексом людей, ушибленных “русским колониализмом”, которых-де русские веками изничтожали, “пушками от рек отгоняли”, “морили в голодомор”, “травили гептилом с Байконура”, “испытывали на них бомбы”, “свозили золото ханов в Эрмитаж” и вообще, мол, “держали за рабов”, заставляя перебиваться “голыми матрасами” в юртах, пока сами “шиковали в построенных для себя” городах.