Газета Завтра - Газета Завтра 14 (1166 2016)

Второе: проблемы сознания в связи с трудом и производством, должен быть коллективистский труд. Сегодня во всех сферах интеллектуального производства наблюдается именно это явление.

Третье: должна быть движущая сила наиболее угнетаемая и эксплуатируемая. Сегодня мера эксплуатации интеллектуального пролетариата значительно превосходит то, что имело место во времена Маркса и Энгельса по отношению к пролетариату промышленному.

Интеллектуальный пролетариат принципиально отличается по своему положению от индустриального пролетариата. Он в своей массе в среднем по IQ превосходит властные элиты. То есть властные элиты, в отличие от индустриального пролетариата, интеллектуальному пролетариату не нужны.

Интеллектуальный пролетариат оказывает значительное влияние на выработку решений властными элитами через программный продукт, через компьютерные системы, через экспертные сообщества.

Наконец, интеллектуальный пролетариат очень многообразен и присутствует практически во всех сферах жизни общества, включая силовую компоненту, что в значительной степени затрудняет для властных элит удержание власти над ним.

И последнее: обладая индивидуальным превосходством, интеллектуальный пролетариат имеет возможность упреждать своего противника в действиях, выводя на такие решения, которые порой могут быть неосознанными до конца.

Поэтому преобразование интеллектуального пролетариата в XXI веке будет носить совершенно иной характер, нежели революции XX века. Это будут элегантные преобразования с использованием информационных технологий, с использованием законного права в пределах действующего законодательства соответствующих стран, с использованием различных технологий, которые позволяют исключить возможность серьезного насилия. В этом году, в августе, планируется очередной конгресс в Мексике, а в конце года — во Вьетнаме.

Вся эта работа ведётся открыто, в тесном взаимодействии, в том числе, с представителями властных структур, с тем же МИД. И она, думаю, наглядно показывает, что интеллектуальная часть Латинской Америки — это не просто близкая нам по духу сила, исповедующая принципы социальной справедливости, личной свободы и общественного прогресса, но и сила во многом передовая, так что нашим политическим элитам надо подтягиваться к латиноамериканским товарищам.

Сандра Каролина Ламеда АРРИАГА, генеральный консул посольства Боливарианской Республики Венесуэла в Российской Федерации.

Чрезвычайно признательна за предоставленную мне возможность непосредственно ознакомиться с таким широким спектром мнений российских специалистов о процесссах, происходящих в Латинской Америке и в Венесуэле, хотя далеко не со всеми прозвучавшими оценками могу согласиться.

Думаю, Боливарианская революция выиграла во многих социальных аспектах, и поэтому её развитие будет продолжаться, несмотря на любые трудности и противодействие со стороны её противников.

Бюджет Венесуэлы наполовину формируется из доходов, не связанных с экспортом нефти, однако для выполнения 14 пунктов программы развития, которые выдвинули президент Мадуро и правительство, конечно, в связи с падением нефтяных цен потребуются деньги извне. И любые адекватные варианты сотрудничества по данному направлению будут рассмотрены, в том числе — с Россией.

Сергей БАТЧИКОВ, экономист, председатель правления Российского торгово-финансового союза.

К тому, что уже сказано ведущим и участниками нашего круглого стола не только о возможностях, но и о необходимости выстраивания более тесного взаимодействия между Русским миром и миром Латинской Америки, мне, как человеку, более тридцати лет отдавшему латиноамериканской тематике, хотелось бы добавить следующее.

Латиноамериканскую цивилизацию часто рассматривают как производную от европейской, хотя это далеко не так. Учитель, а впоследствии сподвижник Боливара, Симон Родригес, писал вскоре после освобождения от колониального ига: "Сорвите с Европы блистательную вуаль — и вы увидите страшную картину ее нищеты, ее пороков. Совершенство частностей контрастирует с полной непригодностью целого. Моя мысль вам покажется дерзким парадоксом. Но что же, события докажут и уже доказывают эту бесспорную истину. Америка не должна рабски подражать. Америка должна создавать заново".

Говоря об Америке, он имел в виду Латинскую Америку, поскольку Северную Америку латиноамериканцы всегда так и называют — "North America". Для них America — это исключительно их Америка, хотя для США America — это именно Соединенные Штаты, а не America Latina.

Родригесу вторит мексиканский философ и основатель Центра латиноамериканских исследований Леопольдо Сеа, который в своих работах ("Америка как сознание" (1953), "Америка в истории" (1957), "Американская философия как собственно философия" (1969), "Зависимость и освобождение латиноамериканской культуры" (1972), "Диалектика американского сознания" (1979), "Латинская Америка на перекрестке истории" (1981) и др.) провозгласил конец эпохи "европоцентризма" и подчеркнул особое значение национальной философии, обращенной к конкретному человеку и его миру. Он настаивал на том, что философы Латинской Америки должны знать европейскую философию, заимствовать из нее, но не копировать ее, поскольку европейские идеи приобретают в условиях латиноамериканской реальности иное содержание. Сеа стал одним из основоположников "философии латиноамериканской сущности", переформулировавшим ее в проект "философии освобождения", а в религиозном варианте — "теологии освобождения", в основе которой, согласно его концепции, должна лежать философия истории на основе специфического латиноамериканского опыта. Рефлексия над своими историческим прошлым поможет, по его мнению, преодолеть чуждое настоящее и выработать комплекс идей, соответствующих "латиноамериканской сущности" и могущих дать импульс новым социокультурным практикам (в дальнейшем — практикам освобождения), адекватным цивилизационной специфике Латинской Америки. Идеи Леопольдо Сеа разделяют сегодня практически все ведущие отечественные латиноамериканисты.

Экономические модели, которые создавались в Латинской Америке, — это тоже поиск своего особого пути. Такие ведущие экономисты, как Пребиш и Фуртадо, в своих работах постоянно критиковали навязываемую США модель "метрополия — зависимая периферия" и предлагали новую модель развития Латинской Америки.

Все эти концептуальные работы создали в середине ХХ века совершенно особый цивилизационный образ Латинской Америки, основные черты которого сближают латиноамериканскую культуру с русской как культуры синтетические, но не синкретичные, как культура США. Я считаю, что необходимо поддержать усилия Института Латинской Америки в изучении этого особого региона и налаживанию постоянного взаимодействия с латиноамериканскими коллегами в виде круглых столов, семинаров и конференций по совместному проектированию будущего.