Андрей Фурсов - Мировая борьба. Англосаксы против планеты

Ещё одной линией отхода от сталинской внешней политики стало резкое изменение при Хрущёве позиции СССР по отношению к Третьему миру, к так называемым «развивающимся» (читай: слаборазвитым) странам. Сталин весьма умеренно тратил средства на поддержку антиимпериалистических движений в странах Азии, Африки и Латинской Америки, предпочитая точечные воздействия и акции целевого назначения. С Хрущёвым этот курс меняется. Бывший троцкист Хрущёв в духе «мировой революции» начинает интенсивно помогать освобождающимся странам Азии и Африки, пытаясь подтолкнуть их на антиимпериалистическую борьбу, щедро предоставляет им кредиты, например, 135 млн. долл. только на строительство одного металлургического комплекса в Индии в 1955 г. И это при том, что лишних денег даже на собственные нужды у СССР не было. Вспоминаю злую карикатуру на Хрущёва из одного американского журнала: Хрущёв в рваной майке и дырявых трусах с куском колбасы в одной руке и «калашниковым» – в другой; кругом бегают доходящие ему до колен дистрофичные африканцы, восточноазиаты, латиноамериканцы; над головой Хрущёва – пузырь, в котором фраза: «Ну, кому ещё помочь?».

На всё это можно возразить, что после Бандунгской конференции лидеров стран Азии и Африки (1955 г.) и создания Движения неприсоединения роль и значение афро-азиатского мира выросли, тем более в условиях ХВ. Всё так. Но, во-первых, в заключительном документе Бандунгской конференции, осудившем колониализм, ни слова не говорилось ни об СССР, ни о соцсистеме в целом, «неприсоединенцы» были прагматиками, главное получить помощь, а от кого – не важно, можно сказать «спасибо», а можно «thank you». Во-вторых, помощь может быть разной – массивной, рассчитанной на внешний эффект и бестолковой, а может быть точечной, целевой, но весьма эффективной (по принципу «как иголкой убить слона» – Александр Зиновьев). Тем более, что действия США (свержение правительств Мосаддыка в Иране в 1953 г. и Хакобо Арбенса Гусман в Гватемале в 1954 г.), Франции (колониальная война в Индокитае, а затем в Алжире), Великобритании (подавление восстания в Малайе, Суэцкий кризис) создавали хороший фон именно для «точечной помощи», для целевого воздействия, на которое, по-видимому, не хватило геополитического и системного ума плюс троцкистская р-р-революционная закваска.

Сразу же после снятия Никиты Хрущёва со всех должностей в октябре 1964 г. по Москве пошла гулять стилизованная под Пушкина «Сказка» – анонимная поэма, в которой остроумно и довольно системно описывалось хрущёвское правление, внутренняя и внешняя политика «царя Никиты». Думаю, распространял её скорее всего КГБ – нужно было высмеять снятого первосека, над которым и так потихоньку посмеивались. В дом пятую (полуслепую) машинописную копию принёс мой отец; ему «по дружбе» дал почитать кто-то из партийного начальства завода, на котором он работал, что весьма показательно.

Политика «Хряка» – так назвал Хрущёва в «Зияющих высотах» Зиновьев по отношению к Третьему миру – в сказке характеризовалась так:

Перед нами точное указание на отход от сталинской политики по отношению к «экзотическим» странам.

В 1956 г. на ХХ съезде КПСС курс на мирное сосуществование с Западом становится официальной внешнеполитической доктриной СССР. Когда-то, в 1953 г. Хрущёв подверг критике предложение подобного рода, выдвинутое Маленковым; в 1956 г. он это предложение присвоит. Провозглашение курса на мирное сосуществование совпало с развенчанием «культа личности Сталина», с отказом номенклатуры от сталинского наследия и началом превращения её сначала в квазикласс, а затем посредством горбачёвщины и ельцинщины – в класс, пусть уродливый, с полукриминальным мурлом, но класс. И вехой, переломным моментом на этом пути стали «номенклатурные сатурналии» ХХ съезда.

При этом номенклатура «отпускала» себя не только внутри страны, но и вне её, и во времена горбачёвщины получила «вольную» по всем статьям. Конечно же, такого варианта Хрущёв не хотел, за такое он бы «показал кузькину мать» и «сгноил» бы. Однако Крот Истории роет медленно, и он рыл три десятка лет. Но начался процесс внутреннего и внешнего изменения системы в середине 1950-х годов, именно тогда начал «тикать» часовой механизм бомбы замедленного действия, которую так и не обезвредили. Причём внутренние изменения стимулировали внешние, а изменения отношений с Западом, интеграция в мировой рынок – внутренние сталинские идеи альтернативного «общего рынка», борьбы с долларом по сути были похерены, в капиталистическую систему ещё более подхлёстывали развитие объекта изменений в том направлении, куда его окончательно завёл ставропольский деятель с характерными прозвищами.

Сорок лет назад войска пяти стран – членов Организации Варшавского Договора (ОВД) вошли в Чехословакию (тогда ЧССР), после чего был насильственно прекращён процесс изменений, известный как «Пражская весна». По иронии истории произошло это в год 50-летия образования Чехословакии и 20-летия прихода коммунистов к власти в Чехословакии и смерти Масарика.

Все прошедшие сорок лет вводом войск ОВД (главным образом это были советские войска) Запад и его «пятая колонна» у нас кололи глаза Советскому Союзу, а затем – России, обвиняя в тоталитаризме, империализме, антидемократизме и т. п., требуя покаяния перед несчастными чехами и словаками.

Стандартная западная трактовка чехословацких событий незамысловата: на волне абсолютно стихийного народного движения реформаторы из компартии Чехословакии (КПЧ) во главе с Дубчеком пошли по пути строительства «социализма с человеческим лицом». Однако именно такой социализм не был нужен советскому руководству. Последнее по политико-идеологическим причинам организовало военную интервенцию и прервало демократизацию социализма, которую так приветствовал и поддерживал Запад, стремившийся эту интервенцию не допустить.