Газета Завтра - Газета Завтра 7 (1211 2017)

Русский солдат — это солдат сильный, сплочённый коллективизмом, находчивый, умелый, способный решать любые задачи. Эти задачи были нам по плечу и тогда, и, я думаю, сейчас.

" ЗАВТРА". Каким был офицерский корпус советского периода? Как вы оцениваете его сейчас?

Александр БУРУТИН.Это была высокопрофессиональная каста. Конечно, среди офицеров были те, кто пришёл по блату делать карьеру, кто пошёл в военное училище, чтобы избежать призыва в армию рядовым солдатом и, не в последнюю очередь, заработать. Ведь выпускник военного училища в материальном отношении был значительно лучше обеспечен, чем выпускник гражданского вуза. Мы, лейтенанты, получали порядка 190 рублей в месяц, в то время как гражданские молодые инженеры (в лучшем случае) — 110 рублей. Были те, кто пошёл в армию, потому что была возможность послужить за границей — например, в различных группах войск: в Германии, Северной группе войск, Центральной группе войск. Это давало дополнительные преимущества.

Но это скорее исключения, чем правило. Эта шелуха отсеивалась в течение первых нескольких лет службы, и оставались лучшие офицеры. И чем дольше служил офицер, чем выше поднимался по служебной лестнице, тем больше честных, искренних и патриотичных людей становились его сослуживцами. Такая вот закономерность.

В 2002 году, когда я впервые был приглашён к президенту В. В. Путину, он в личной беседе спросил меня о моём отношении к происходящему в Вооружённых силах и моё мнение о том, что нужно сделать, чтобы проводимая не один год военная реформа наконец состоялась. Я тогда сказал, что нужно сделать всё, чтобы сохранить в армии офицеров советской закалки. Именно на них можно будет рассчитывать в ходе реформы ВС. Это люди, которые участвовали в крупных манёврах, которые управляли личным составом в условиях близких к боевой обстановке, которые прошли через войны и горячие точки.

" ЗАВТРА". В начале 90-х многие офицеры уходили из армии. Вы были уверены, что останетесь служить при любых обстоятельствах, или был какой-то период, когда вы были готовы уйти из ВС?

Александр БУРУТИН.91-й год — год перелома, когда многое в человеческих судьбах покатилось под откос. Я помню, как десятки тысяч офицеров писали рапорты об увольнении. Тогда и определилось, кто служит не за страх, а за совесть, и кто просто "отбывает номер", тяготится.

Страна распадалась. Многие мои друзья принимали непосредственное участие в конфликтах тех лет. Один мой сослуживец был контужен в Приднестровье, другой принимал участие в событиях в Вильнюсе. Помню, главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии Варенников, возвращаясь из командировок по войскам, обязательно собирал нас, офицеров оперативного управления, и рассказывал об обстановке в союзных республиках, в Тбилиси, в Баку, в Алма-Ате. И в его голосе звучала тревога за будущее страны, Вооружённых сил. Конечно, это беспокойство нарастало у всех.

Я незадолго до этого приехал в Москву после службы в Дальневосточном военном округе. Получил назначение сначала в Центр оперативно-тактических исследований, а затем в Оперативное управление Главного штаба Сухопутных войск. У меня не было квартиры, и в ближайшие годы она не предвиделась (приходилось жить на съёмной), было много хлопот с маленькими детьми. Но я знал, что не нарушу семейную традицию и останусь в ВС.

" ЗАВТРА". Всё же что повлияло на ваше решение остаться в Вооружённых силах?

Александр БУРУТИН.Я же был не один — рядом были товарищи, сослуживцы. Всем было трудно. Как ни странно, спасала именно военная служба. Коллектив "операторов" всегда очень сплочённый, потому что эти люди действительно держат руку на пульсе армии. Они не только планируют мероприятия, связанные со строительством и применением войск и сил, но и сами участвуют в наиболее важных из них. Как можно было бросить службу? Это было бы просто предательством и товарищей, и самого себя, и семейной чести. Поэтому я остался.

Может быть, присутствовало желание показать, что, придя из войск тактического звена, я смогу освоить и оперативную работу. Это было ново и интересно.

А потом меня перевели в Генеральный штаб. Убеждён: мне посчастливилось, что я попал в первую группу первого направления первого управления — ту, что занималась стратегическим планированием применения ВС.

Бытует мнение, что, чтобы стать генштабистом, нужно не меньше пяти лет повариться в котле под названием "Генеральный штаб". Я не был исключением. И для меня очень важным было наставничество опытных офицеров. С благодарностью вспоминаю полковников В.Запаренко, Ю.Южанина, М.Колпакова, их штабную науку от первого лица. Благодаря им я состоялся как старший офицер и руководитель.

" ЗАВТРА". Каким был Генеральный штаб во время вашей службы в нём?

Александр БУРУТИН.За семнадцать лет (с 1992 по 2010) я застал разные периоды состояния и развития Генерального штаба: от его сложной адаптации к условиям новой российской действительности — до объективного соответствия определению "мозг Вооружённых Сил". К сожалению, в последний период своей службы был свидетелем и того, как Генеральный штаб, в лице его начальника в первую очередь, теряет своё лицо и свободу мышления, подстраивается под окрики сверху и даже пытается обосновать некомпетентные указания.

Но в целом Генеральный штаб для меня всегда был священной горой, а Главное оперативное управление — её вершиной. У нас в семье о ГОУ говорили с придыханием.

Мой отец прослужил в ГШ 22 года, в основном в ГОУ (был период, когда он руководил Центральным командным пунктом Генерального штаба). Уволился в 1992 году, как я уже говорил, с должности первого заместителя начальника ГОУ.

Любопытно, что известные события августа 91-го его лично не сильно задели. Он в те памятные дни был в отпуске на Дальнем Востоке. Это может быть пусть косвенным, но ещё одним свидетельством, что ГКЧП не готовился заранее. Когда отец спешно вернулся в Москву, ГКЧП уже был ликвидирован. Поэтому чистки, которые впоследствии прошли в Генеральном штабе, его не коснулись.

Было уволено много сослуживцев отца, включая его личных друзей и начальников Д.Язова, В.Варенникова, Н.Денисова, к которым он относился с искренним уважением. Отец хотел сразу подать рапорт об увольнении, но новое руководство попросило остаться и какое-то время исполнять обязанности начальника ГОУ. Так служба продолжилась до мая 92-го года. Спустя три месяца началась моя служба в ГОУ.

Основная движущая сила в ГОУ — это начальник направления. Им, как правило, становился самый опытный и уважаемый офицер-интеллектуал. Начальник направления — самостоятельная фигура в структуре ГОУ. Никто не знает реального положения дел на порученном участке лучше начальника направления. Не случайно для выработки стратегических решений уровня министра обороны и начальника Генерального штаба по зоне ответственности того или иного направления первым заслушивают мнение его начальника. Очень жаль, что в 2009 году было принято решение упразднить генеральские звания начальников направлений ГОУ. Сегодня было бы справедливым вернуть право присваивать воинское звание генерал-майора рабочим лошадкам Генерального штаба — начальникам направлений.