Газета Завтра - Газета Завтра 7 (1211 2017)

У Америки, как и у каждой страны, свои культурные коды, и все они удивительным образом вплетены в сюжет "Ла-Ла Ленд"-а. Начнём с того, что слоган кинокартины — "Бесстрашным мечтателям посвящается…". В своё время мне довелось прочесть несколько работ, посвящённых стратегиям успеха, — все они оказались написаны заокеанскими спецами. Одни были серьёзны и говорили об экономической эффективности, другие — поражали иррациональным, ненаучным подходом. Они советовали… визуализировать — представлять в красках, звуках, ощущениях — свои грядущие победы, а, мол, подсознание само выведет на безупречный путь. Прямо как в "Ла-Ла Ленд" — стать бесстрашным мечтателем и сочинить себе миллион. Или свой джаз-клуб и карьеру актрисы.

В американской системе ценностей сосуществуют два типа людей: Looser (неудачник) и Winner (победитель). Все остальные болтаются в промежуточном состоянии: двигаются от лузера — к виннеру или же, напротив, падают с Олимпа — к его подножию и далее несут свои бренные тела в сторону дешёвых забегаловок. Чтобы оттуда — если выйдет — снова начать путь виннера. Стезя одиночки. Как писал Дональд Трамп в своей книге: "Представляйте, что вы — это целая армия, правда, состоящая из одного бойца. В этой армии вы не только главнокомандующий, но и солдат. Вы сами составляете план военных действий, но вы же его и выполняете".

В мюзикле "Ла-Ла-Лэнд" мы наблюдаем приключение-восхождение двух откровенных лузеров. Девушка Миа томится за барной стойкой, а в свободное от работы время бегает по кастингам, пытаясь пристроиться в какой-нибудь многосерийный проект (кстати, авторы фильма тонко и при этом злобно высмеяли индустрию сериалов). Девушка милая, но нелепая. Эмма Стоун выступает в амплуа girl next door — "соседской девчонки". Обычная, типовая. Не красавица и не секс-бомба. Зато — хороша, свежа и оптимистична. Америка любит "смешных девчонок" — у них поначалу всё валится из рук. Их вышучивают. Им все наступают на ногу и толкают под руку. И даже так — выливают кофе на их единственную приличную блузку. Миа постоянно проигрывает, проваливается и "не годится". Снимает жильё в компании таких же свистулек-мечтательниц, которые грезят если уж не о славе, то хоть о дольче-вита.

Другой герой повествования — ресторанный лабух Себастиан. Его просят изображать лёгенькую классику или же поп-музыку, но он упорно продвигает свой любимый джаз, а синкопы, как выясняется, не актуальны среди жующей публики. Таким образом, оба — жалки. Но! Оба считают себя достойными. Иначе путь от лузера к виннеру — закрыт и заколочен. В конечном итоге, Миа становится суперстар, и уже другие девочки подают ей кофе в том самом баре… Себастиан тоже не промах — вот он в шикарном костюме представляет публике свой джаз-клуб и респектабельный бэнд. Всего добились — всем обязаны себе. American Dream в самом явном и доходчиво-примитивном формате. Хочешь стать великим? Начни сегодня. Смотри, как получилось у этих, а ведь Себастиан и Миа — канонические лузеры!

Ещё одна американская скрепа зовётся "Старый Голливуд". Поклонение артистам Золотой Эры нам, скорее всего, непонятно. Да, у нас есть народное кино, однако мы не замираем при мысли о том, что "…вот в этом доме снимался визит Новосельцева к Людмиле Прокофьевне". У них — иначе. Восторженно звучат слова Мии: "Вот тут Хэмфри Богарт встречался с Ингрид Бергман в "Касабланке"!". Благоговение, как в храме. Голливуд, по сути, сделал Америку и превратил американский стиль в навязчивую идею для миллионов людей во всём мире. Глядя на прыжки супергероев и наряды кинодив, простаки впадают в сладкое оцепенение. Фабрика грёз. Конвейер трендов, лиц и смыслов, ежедневно создающих облик великой сверхдержавы. На деле всё проще и гнуснее. Тоскливее. Провинциальнее. Не просто же так папа-Дональд пообещал вернуть (!) Штатам их величие.

Америка ассоциируется с джазовой музыкой, которую наши стиляги приняли в качестве манифеста. Для них USA была точкой сборки, родиной свободы, шикарных авто и прочих коктейль-холлов с девочками. Но джаз первичен, ибо воплощал принципиально другую модель мировосприятия и — музицирования.

Один из персонажей аксёновского "Острова Крым" — молодой советский джазмен — вопрошает: "Куда нам теперь убегать, Луч?". И Андрей Лучников отвечает: "У вас путь один. В музыку вам надо убегать, и подальше. <���…> Вот кому я всегда завидую — вам, лабухам, вам всё-таки есть куда убегать. Если подальше в музыку убежать, не достанут". Интересно, что парню из "Ла-ла-лэнд" также приходится убегать в музыку. Он и от своей девушки сбежал (или она от него?) — джаз ревнив, он не переносит мелькания "третьих лишних". Ему или отдаёшься полностью или топаешь по прямой в сладенькую попсу. Джаз обладает громадной разрушительной силой — недаром у нас бытовал стишок: "Сегодня он играет джаз, а завтра — Родину продаст". (Впоследствии джаз реабилитируют и сочтут музыкой для эстетов. Он весь обратится в ностальгию и ретро, а бывший стиляга Бэмс из "Взрослой дочери…" признается: "Вот так вот примоститься где-нибудь между двух нот, ну, например, в композиции Дюка Эллингтона "Настроение индиго", пристроиться там, пригреться, и больше ничего не надо, до конца жизни ничего не надо…"). Музыканту-фанатику Себастиану тоже ничего не надо, кроме как "делать джаз". Не играть, а — созидать. Остальные — да, поигрывают и бренчат. В фильме прямо говорится, что джаз — это не для толпы, а для своих. Для понимающих. У Себастиана вызывает злобу сама мысль, что в культовом джазовом заведении теперь танцуют сальсу и жрут какую-то пошлую еду. Тема "высокого" и "низкого" жанров проходит красной нитью через всё повествование. Что такое хорошо и что такое плохо?

"Ла-Ла Ленд" — фильм-ностальгия, причём эти коллективные воспоминания подаются под самыми разными соусами и приправами. В поисках денег Себастиан соглашается быть клавишником в группе, поющей хиты тридцатилетней давности. Курьёзно звучит песенка "Take On Me" группы A-ha, которую сменяют другие узнаваемые хиты из нестареющей дискотеки 80-х. Главгерой — в мешковатых цветных штанах по моде того времени. В кадре — веселящаяся молодёжь. Девушки в купальниках, ярко-синие бассейны, такое же светящееся небо. Ирония и — грусть. Эпоха яппи — бриллиантовые-восьмидесятые с их тренированными и агрессивными карьеристами, широкоплечими девами в спортивных костюмчиках, целеустремлённостью и — конечным выгоранием. Эффектные блондинки и белозубые боссы из мега-проекта "Династия" — это мир амбиций. Дональд Трамп — идеальный яппи. То поколение хотело много работать и столь же многое брать от жизни. Трудоголизм в сочетании с витальностью. Что их отличало? Нарочитая демонстрация своих достижений: престижные лейблы, длинноногие жёны, пышные убранства, пафосные шоу. Уже в 1990-х стало не принято бахвалиться — посмотрите, как выглядят и что произносят современные миллиардеры, вроде Марка Цукерберга. Джинсы, ковбойка да кроссовки. Как говорится, бедненько, но чистенько. А тогда — в разгар солнечных 80-х — всё должно было блистать и повергать в трепет… Ностальгия по яппи-десятилетию рождает соответствующие — пусть карикатурные — образы. Себастиан смешон в штанах-бананах, как смешны незамысловатые словечки: "Take On Me… Take me on… Slowly learning that life is OK…!"