Валерий Легостаев - Гебист магнетический

В роли агента Чазов контактировал с Андроповым на конспиративных квартирах КГБ, где они вместе искали развязки особо тугих политических узлов. А в роли главного правительственного медика он ставил свой автограф, подкрепленный автографами дюжины подчиненных ему академических чучалиных, на официальных медицинских заключениях о болезни и причинах смерти всех советских руководителей брежневской волны, включая Черненко. Меня в этих медицинских бумажках всегда забавляла финальная фраза: "При вскрытии диагноз полностью подтвердился". Черт возьми, попробовал бы он не подтвердиться!

Вообще в пору Чазова в Кремлевской больнице умели хранить самые большие тайны и подтверждать самые неожиданные диагнозы. Об этом говорит, в частности, замечательный врач-хирург Прасковья Николаевна Мошенцева, проработавшая в правительственной медицине более 30 лет. Среди её пациентов была и супруга Андропова, которую она пыталась избавить от наркотической зависимости. Уйдя на покой, Прасковья Николаевна сочинила интересную книжку: "Тайны Кремлевской больницы". В ней есть такая многозначительная фраза: "В истории Кремлевской больницы много неизвестного, загадочного и даже трагичного". Автор оставила нетронутыми почти все трагические загадки. За исключением одной, видимо, особо поразившей женское воображение. Оказывается, актриса Яблочкина умерла от старости в возрасте около ста лет. И — вы не поверите: "Она действительно была девственницей. В этом мы убедились при вскрытии". Любознательные вы наши!

Похоже, Член ПБ Воротников был прав, утверждая, что Андропов обладал даром магнетического воздействия на людей. Многие из тех, кто встречались или работали с Юрием Владимировичем, оставили о нем свои воспоминания, исполненные в возвышенных тонах. Конечно, вне конкуренции здесь бывшие гебистские коллеги Андропова. После госпереворота 1991г. особо предприимчивые из них, используя капризную конъюнктуру, бросились наполнять книжный рынок "совершенных секретов" и "секретных миссий" собственной продукцией. И это разумно, ведь соответствующий сектор общественного любопытства быстро усыхает. Нынешнее поколение гостей на празднике жизни имеет своих скользких тайн столько, что хоть отбавляй. На кой им труха малокровных гебистских откровений о былом, посвященных в основном восхвалению Андропова; выдумкам о том, как все они, молодые образованные и очень талантливые, боролись рука об руку с Юрием Владимировичем за демократию; и как старые противные партийные дядьки из ПБ во главе с Брежневым чинили им в этом всяческие помехи.

В этом потоке литературной халтуры попадаются иной раз и работы серьезных авторов, своей жизнью заслуживших доверия и уважения, а также внимательного отношения к их мнению об Андропове. Одна из лучших в их числе, хотя, на мой взгляд, по ряду содержащихся в ней оценок не бесспорная, — книга первого заместителя председателя КГБ СССР, генерал-полковника Грушко "Судьба разведчика". Её автор пишет, что "с профессиональной и человеческой точки зрения" Андропов был лучшим из всех руководителей, при которых ему, Грушко, пришлось работать за 34 года службы, и что у всех честных работников Комитета память о нем светла.

Дальше, в целях экономии места, просто перечислю характеристики, которыми генерал-полковник награждает "лучшего из всех". Итак, он: не относился к ближайшему окружению Брежнева; ни на кого не опирался и ни к кому не приспосабливался; был на голову выше других руководителей; имел искренние социалистические убеждения, решимость осуществить назревшие реформы и дар предвидения; разговаривал со специалистами на профессиональном языке; умел слушать и слышать, видеть связи между явлениями; своим отеческим тоном напоминал Шолохова; глубоко вникал в суть всех крупных операций по линии разведки; испытывал известную обособленность и отчужденность в высшем руководстве страны; готов был пойти дальше других в расширении личных свобод и демократии в нашем обществе; неподкупный и аскетичный активно вступил в борьбу с коррупцией; находился под контролем и известным нажимом идеологического отдела ЦК; его голова работала, как компьютер; обладал глубиной знаний и представлений; был пунктуальным, умел четко и по-деловому формулировать свои мысли устно и письменно; увлеченно перечитывал все идущие на сцене пьесы и вообще очень много читал; писал стихи лирические и политические.

Из других источников можно узнать, что Андропов так же глубоко разбирался в живописи и музыке, при этом фанатично любил джаз. У него в квартире после смерти будто бы обнаружили абсолютно все прижизненные и посмертные издания американского джазиста Гленна Миллера. В общем кому как повезло, но мне из мировой истории известна ещё только одна личность, столь же щедро одаренная от природы разнообразными достоинствами. Это был Леонардо да Винчи, правда, тот не занимался политическим сыском и внешней разведкой.

В отличие от Виктора Федоровича Грушко, я ни одного дня не работал вместе с Андроповым, и потому, конечно, не в праве оспаривать мнение генерал-полковника. Но, с другой стороны, чисто умозрительно меня все-таки гложет сомнение: возможен ли в принципе где бы то ни было руководитель органов государственной безопасности, который бы "ни на кого не опирался и ни к кому не приспосабливался". В жизни такой был бы похож на одинокого горного орла в бездонной синеве неба, и — "Кавказ подо мною". Но в этой роли нужен ли он государству?

***

Все мы обучены идее, что бытие определяет сознание. Чиновники служб безопасности, как и прочие смертные, так же ходят под этим законом. Вот почему восторженное отношение определенной части гебистского сообщества к личности Андропова имеет под собой материальную основу.

Время Андропова во всех отношениях было "золотым веком" органов КГБ. При Сталине их постоянно держали в боевой форме, заставляли много работать, строго спрашивали за ошибки. При Хрущеве их унижали, дважды сокращали, глупо обвиняли в смертных грехах, по большей части надуманных. При Брежневе и Андропове настал час отдохновения.

На органы снизошла манна небесная в виде обилия новых генеральских должностей, назначений, кабинетов, заграничных командировок, штаб-квартир, резидентур, особых отделов в ведомстве маршала Гречко и проч., и проч. Совокупным показателем выдающихся материальных заслуг Андропова перед народом КГБ можно считать фантастическое увеличение при нем численности личного состава органов госбезопасности. По фигурирующим в печати данным, эта численность была доведена Андроповым при содействии Брежнева до 480 тыс. человек, а с учетом внештатных сотрудников и работающих по совместительству она превышала и, надо полагать, существенно 1 млн. чел.