Фил Найт - Продавец обуви

Последовала энергичная дискуссия, охватившая почти всех, кроме мисс Паркс. Я смотрел на нее. И смотрел. Она ничего не говорила. Она не поднимала глаз. Возможно, она не была стеснительной, подумал я. Может, она просто не была очень смышленой. Какая досада, если ей придется бросить класс. Или же мне придется исключить ее за неуспеваемость.

С самого начала я вбивал в своих студентов основной принцип любого бухгалтерского учета: суммарные активы равны сумме обязательств и собственного капитала. Это основополагающее уравнение, сказал я, должно всегда-всегда быть сбалансированным. Бухгалтерский учет — это решение проблем, сказал я, а большинство проблем сводится к определенному дисбалансу в этом уравнении. Поэтому решить — это значит сбалансировать. Говоря это, я чувствовал, что немного лицемерю, поскольку моя компания имела плохо согласованное отношение обязательств к собственному капиталу: 90 к 10. Я не раз морщился при мысли, что бы сказал Уоллес, если бы он присутствовал на моих занятиях и слышал меня.

Студенты, по-видимому, были не способнее меня, пытаясь сбалансировать это уравнение. Выполненные ими домашние задания были ужасны. То есть за исключением мисс Паркс! Она успешно справилась с первым заданием. С последующими заданиями она тоже управилась, зарекомендовав себя лучшей по успеваемости в классе. И она не просто давала правильный ответ на каждый вопрос. Ее почерк был изысканным. Как японская каллиграфия. Девушка с такой внешностью — и семи пядей во лбу?

В середине учебного года она продолжала получать высшие оценки в классе. Не знаю, кто был счастливее, мисс Паркс или мистер Найт.

Почти сразу после того, как раздал проверенные контрольные работы, она задержалась у моего стола, спросив, может ли она переговорить со мной. Разумеется, сказал я, потянувшись к своим резинкам, надетым на запястье, и несколько раз яростно щелкнув ими. Она спросила, не мог ли я рассмотреть возможность стать ее консультантом. Я был ошарашен. «О, — сказал я. — О! Сочту за честь».

А затем я выпалил: «А вы … не хотели бы… поступить на работу?»

«Не хотела бы что?»

«У меня тут есть небольшая обувная компания… э-э… на стороне. И ей необходима помощь бухгалтера».

Она стояла, прижимая свои учебники к груди. Потом взяла их поудобнее и захлопала ресницами. «О, — сказала она. — О, что ж, о’кей. Звучит… забавно».

Я предложил платить ей по два доллара в час. Она кивнула. По рукам.

Через несколько дней она пришла к нам в офис. Мы с Вуделлем предоставили в ее распоряжение третий стол. Она присела, положила ладошки на поверхность стола, оглядела комнату. «Что вы хотите, чтобы я делала?» — спросила она.

Вуделл вручил ей список рабочих занятий, включая печатание на машинке, ведение бухгалтерии, планирование, складирование, систематизацию и учет счетов-фактур, сказал ей выбирать ежедневно одно или два и приступать к работе.

Но она выбирать не стала. Она делала буквально все. Быстро и с легкостью. Неделя не прошла, а ни я, ни Вуделл не могли понять, как мы вообще раньше обходились без нее.

Ценным, как мы обнаружили, было не только качество работы, выполняемой мисс Паркс. Ценным был жизнерадостный дух, который она привносила во все, что она делала. С первого же дня вникла во все. Она разобралась в том, что мы пытались сделать, что мы пытались здесь соорудить. Она считала, что «Блю Риббон» уникальна, что из нее может получиться нечто особенное, и она стремилась сделать все, что могла, чтобы содействовать этому. Что на деле оказалось весьма весомым вкладом.

У нее было замечательное умение ладить с людьми. Особенно с торговыми представителями, которых мы продолжали нанимать. Как только они появлялись у нас на пороге офиса, она быстро составляла о них свое мнение и либо очаровывала их, либо ставила их на место, в зависимости от того, что требовалось. Будучи от природы застенчивой, она могла стать иронично-насмешливой, смешной, и торговые представители — конечно, те, которые ей понравились, — часто уходили, смеясь, оглядываясь через плечо и гадая, что же с ними только что произошло.

Наиболее очевидным было влияние мисс Паркс на Вуделля. В то время он переживал тяжелые моменты. Его тело боролось с инвалидной коляской, сопротивляясь своему пожизненному заключению. Он страдал от пролежней и прочих недугов, связанных с неподвижным сидением, и часто он неделями не появлялся на работе из-за болезни. А когда он бывал в офисе, то сидел рядом с мисс Паркс, она вернула ему румянец на щеки. Она оказывала лечебный эффект на него, а меня завораживало видеть все это.

Почти ежедневно я сам себя удивлял, с готовностью предлагая сбегать через улицу и принести обед для мисс Паркс и Вуделля. Вообще-то такое занятие было как раз тем, что мы могли бы поручить мисс Паркс, но раз за разом я добровольно вызывался сделать это вместо нее. Было ли это рыцарством? Происками нечистой силы? Что со мной происходило? Я не узнавал себя.

И все же некоторые вещи никогда не меняются. Моя голова была настолько забита дебитом и кредитом, кроссовками, кроссовками, кроссовками, что я редко исполнял заказы на обед правильно. Мисс Паркс никогда не жаловалась. Вуделл тоже. Неизменно вручал я каждому из них по пакету из коричневой бумаги, и они обменивались при этом понимающими взглядами. «Не могу дождаться, чтобы увидеть, что там у меня на обед», — бывало, бормотал Вуделл. Мисс Паркс прикладывала ладонь к губам, пряча улыбку.

Думаю, мисс Паркс заметила, что я заворожен ею. Между нами промелькнуло несколько долгих взглядов, несколько многозначительных неловких пауз. Помню один взрыв нервного смеха и наступившую после этого необыкновенную тишину. Помню, как однажды мы встретились взглядами, и из-за ее остановившегося на мне взора я потом не смог всю ночь заснуть.

Затем это случилось. В один из холодных ноябрьских дней, в конце месяца, когда мисс Паркс не было в офисе, я направлялся из нашего офиса в складское помещение и, проходя мимо ее стола, заметил, что один из ящиков выдвинут. Я остановился, чтобы закрыть его, и увидел внутри… пачку чеков? Все ее чеки на получение зарплаты — необналиченные.

Для нее это не было работой за деньги. Это было чем-то другим. Так, может, причиной… был я? Может такое быть?

Возможно.

(Позже я узнал, что Вуделл так же поступал со своими чеками.)

В тот День благодарения на Портленд обрушилось рекордное похолодание. Легкий бриз, пробивавшийся сквозь щели в оконных рамах офиса, теперь превратился в ледяной арктический ветер. Его порывы иногда были настолько сильными, что бумагу сдувало со столов, а шнурки на выставленных образцах начинали трепетать. Находиться в офисе было невыносимо, но мы не могли позволить себе отремонтировать окна и не могли закрыть контору. Поэтому я с Вуделлем перебрался к себе в квартиру, а мисс Паркс регулярно присоединялась к нам в дневное время.