Николай Зенькович - Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

В 1999 году мэр Москвы Лужков освободил его от должности префекта Центрального административного округа и переместил в кресло министра городского правительства, отвечающего за работу средств массовой информации. На этом посту Александр Ильич прославился тем, что, комментируя взрыв в переходе станции метро «Пушкинская» в августе 2000 года, заявил:

— Мы живем в столице воюющего государства.

То есть недвусмысленно указал, кто был исполнителем взрыва. Ясное дело, чеченцы. Но чеченская версия была объявлена следственной бригадой неперспективной уже через две недели после случившегося. Впоследствии выяснилось, что взрыв был организован одной из конкурирующих торговых мафий. Не поделили площадь. Ну, а рупор городского правительства пытался свалить на чеченских боевиков: надо же было каким-то образом переводить стрелки от муниципальных властей.

Уверен, пройдет время, появятся и другие детали.

…Выпитая водка не подействовала. Обида клокотала внутри, рвалась наружу. В чем моя вина? Что я не так делал? Мудро поступила жена — увезла на дачу. Тем более была пятница — конец рабочей недели. Машину вызывать еще можно было, и ее вскоре подали к дому.

Наша дача была в поселке «Успенское» — в том самом, где произошло знаменитое падение Ельцина с моста в реку. Темная история, не проясненная до сих пор.

Существует несколько версий о том, как Ельцин оказался в воде. В конце июня 1997 года ко всему сказанному и написанному прибавилось еще одно свидетельство. Бывший начальник Службы безопасности российского президента генерал-лейтенант Коржаков, уволенный Ельциным со службы в 1996 году, в интервью английской газете «Гардиан» поведал, что Ельцин бросился с моста не в реку, как считалось прежде, а в пруд, пытаясь покончить жизнь самоубийством. Так это или нет — трудно сказать, хотя, несомненно, недавний ельцинский телохранитель — один из немногих, кто был допущен к святая святых кремлевского двора.

Однако вернемся к 23 августа 1991 года.

Дачный поселок ЦК КПСС «Успенское» недалеко от Москвы, всего в тридцати километрах по Рублевскому шоссе. Сначала Барвиха, потом Усово, а там и «Успенка». Голубой деревянный домик нам выделили в апреле 1991 года по личному распоряжению тогдашнего управляющего делами ЦК Николая Ефимовича Кручины.

Поселок ухоженный, чистый, утопавший в зелени. Директор, знакомя меня с местом отдыха, перечислил именитых дачников. Секретари ЦК Фалин и Медведев, заведующие отделами Дегтярев, Скиба, Власов, советники, помощники и референты Президента СССР Пряхин, Гусенков, Остроумов. Знакомые имена!

В печати тогда появилось много публикаций о местах отдыха работников центрального партийного аппарата. Не знаю, как обстояли дела до 1985 года, но то, что мне довелось увидеть своими глазами, не соответствовало тем картинкам, которые рисовали перед читателями иные журналисты. Скажу прямо, хотя и рискую вызвать недоверие читателей: каких-либо излишеств я не увидел. Честное слово, некоторые зоны отдыха, принадлежавшие крупным промышленным предприятиям, ничуть не уступали цековским, а по некоторым параметрам даже превосходили их.

Конечно, цековские дачи были разные по комфорту. Инструкторы и заведующие секторами жили в Полянах, Кратове и Клязьме. Заместители заведующих и заведующие отделами — в Усово, Успенском. Естественно, класс обслуживания там был выше. Кстати, такая практика существует во всем мире — руководящие работники везде имеют четко разграниченную иерархию и соответствующие ей льготы и привилегии.

Через пруд, на другом берегу, был дачный поселок Совета Министров СССР. Он тоже назывался «Успенское». Там жили министры. Иногда можно было видеть прогуливавшегося Валентина Сергеевича Павлова — став председателем Кабинета министров, он по-прежнему оставался на даче, выделенной ему как министру финансов. Не знаю, почему он не перебрался на другую, более приличествующую ему в новом качестве. Но и в «Успенке» было не худо! Цековские дачи, за исключением трех-четырех, добротных, кирпичных, в два этажа, значительно уступали совминовским. Те были построены на совесть! С персональными гаражами, погребами, детскими городками возле каждого строения, индивидуальными песочницами и каруселями.

Я уже не говорю о магазине в совминовском поселке. Правда, мне не приходилось бывать в нем, но отзывы слышал. Там никогда не переводилось пиво! Когда-то было наоборот, цековская половина отличалась лучшим обеспечением. Но времена изменились, ЦК уступил власть, а власть — это, кстати, и пиво тоже. И помещения, и правительственная связь.

Короче, поздно вечером 23 августа мы приехали к себе на дачу. Водителя отпустили. Это был наш последний бесплатный проезд на служебной машине. Чего, естественно, мы тогда еще не знали.

Пользуясь случаем, расскажу о транспортном обслуживании работников ЦК.

К весне 1991 года персональные машины имели только заведующие отделами и секретари. Первые заместители и заместители обслуживались дежурными или, как их еще называли, разгонными автомобилями. Их можно было вызывать круглосуточно. Надо отдать должное, транспортная часть Управления делами работала четко, как хронометр. Стоило набрать номер, и предупредительный диспетчер тут же называл номер «Волги», которая немедленно выходила по указанному адресу. Это не значило, что не бывало сбоев. Иногда машину приходилось ожидать — правда, не дольше, чем полчаса. Сложности возникли, когда транспортная часть перешла на хозрасчет. «Своих» работников возить стало невыгодно. В первую очередь стремились побыстрее подавать машины тем, кто перечислял гаражу деньги. В числе обслуживаемых были аппарат президента, ЦК Компартии РСФСР, совместные и кооперативные предприятия.

Разговорившись с шофером, можно было узнать, что автомобили гаража ЦК КПСС при Горбачеве обслуживали и свадьбы. На что склонные к юмору мои сослуживцы говорили, что можно сдавать в аренду заодно и работников ЦК — в качестве свадебных генералов. За заведующего сектором вполне могли платить свободно конвертируемой валютой. Кто знает, может, пользы от иных завсекторами было бы больше.

С весны 1991 года в гараж начали поступать «Волги» светлого и бежевого цвета. К лету их было уже около трехсот. Похоже, руководство ЦК вняло призывам тогдашнего председателя парламентской комиссии по льготам и привилегиям Евгения Максимовича Примакова, который, вопреки народной мудрости, утверждавшей, что черного кобеля не отмоешь добела, спрашивал: неужели свет клином сошелся на этих черных лимузинах? И что только в них находят? И душно в них, и раздражают они честных тружеников, когда стадами пасутся у парадных подъездов или мчатся по оживленным магистралям. То ли дело машины светлых марок.