Елена Коротаева - Израиль. Земля обетованная

А сколько в Израиле разных мелко нарезанных, вернее, как будто вилкой размятых салатов из авокадо, тунца! Только баклажанных салатов, размятых или мелко нарезанных, я знаю шесть вариантов. В столовой кибуца Эйн-Геди кормят на самом деле как и в большинстве хороших гостиниц Израиля. Шведский стол, выбирай что хочешь, множество салатов и просто порезанных овощей, из которых каждый сам может сотворить себе салат, около девяти горячих блюд, приготовленных в расчете на мясоедов и вегетарианцев. На столах стоят чайнички и большой ассортимент прекрасного чая «Высоцкий», который вы сами себе и завариваете, набрав на отдельном столе пирожных и других сладостей. Утром к завтраку на столах представлено много разных молочных продуктов, о которых речь шла раньше и которые очень хороши и свежи. Если бы Запад попробовал израильские йогурты, «коттеджи», сметану и сыры… о каких гамбургерах могла бы идти речь? Забыли бы все про них. Как я мучительно худела перед путешествием, сбросила пятнадцать килограммов, чтобы красоваться на пляже в новом купальнике!.. Ну и ладно. В Израиле невозможно отказать себе в молочных продуктах, да и вообще еда очень вкусная.

В полдень было уже по-настоящему жарко. Мы провели еще несколько часов на берегу Мёртвого моря, приспособившись полусидя-полулежа висеть в его похожей на зверски соленое масло воде. Сколько раз я бывала на Мёртвом море? Множество, но почему-то всегда основным впечатлением была его целебная черная грязь, которой люди вдохновенно мажутся. Каждый раз я покупаю там кремы и лосьоны, которыми пользуюсь потом целый год, для лица, для рук и ног, и никакие дорогущие французские «мазилки», упакованные в изящные баночки, а затем коробочки, по производимому эффекту не сравнятся с десятишекелевыми кремами, которые делают здесь, на Мёртвом море. Намажешься, и сразу тянет вылететь в окно лунной ночью, подобно булгаковской Маргарите, и летать под пение сверчков до рассвета, до прохладного короткого утра, когда начинают петь птицы и первые лучи падают на эти бело-голубые инопланетные горы соли вокруг моря, и само светлое море, и тот столбик соли, в который превратилась жена Лота, оглянувшись на свой город, когда срочно покидала его со всей семьей. Предупреждал же Господь: «Не оглядывайся! Нельзя!» И как начнешь думать об этом: и как все зыбко, и как все взаимосвязано, и как быстро здесь, на этой земле, находишь ответ на свой вопрос, и как молниеносно получаешь ответный удар за неправильный поступок… Странная земля Израиль. Святая земля.

На лавочке в кибуцном ботаническом саду сидел парень с гитарой и сочинял песнь именно об этом, о судьбе, ее знаках, предопределенности его встречи с любимой… Мы посидели с ним, подивились странному содержанию его песни, а он с радостью исполнил для нас несколько других своих песен с красивыми мелодиями и интересным текстом. Я забыла, к сожалению, как его звали, может быть, он уже успел стать знаменитостью за те два года, что прошли после нашего путешествия.

В фойе гостиницы к нам подошел симпатичный израильтянин, долго расспрашивал, как нам Эйн-Геди, мы восторгались морем, хвалили наш домик и кухню их ресторанчика. Это был один из менеджеров или начальник смены. Он предложил: «Оставайтесь еще на несколько дней, я вам дам домик с самым красивым видом». Мы сказали, что у нас все распланировано, весь Израиль надо проехать за месяц, да и дороговато. Он вдруг воскликнул: «Оставайтесь, будет недорого, номер за полцены!»

Скидки – дело привычное, но полцены – это круто. Мы бы, конечно, остались, если бы не ждали нас родственники и друзья в Иерусалиме.

Небо не просто голубое… синее, насыщенного синего цвета, без единого облака, пронизанное электричеством. Пьянеешь от этого неба и воздуха. Въезжаем в Иерусалим. Первый раз я побывала здесь сразу после приезда в Израиль. Потом приезжала регулярно раз в два-три года вроде как по делам, но на самом деле – подышать Иерусалимом.

Островками лежит на холмах Иерусалим. Смотреть на него интересно. Особенно ночью хорошо, когда воздух свежий, а здесь всегда вечером прохладно, и весь город – это россыпи мерцающих огней на горках и холмах, а в низинах – темные овраги и поля. Величественный, но не без своих особенностей. Взять хотя бы солнечные бойлеры на крышах. Эта система уже много лет применяется в Израиле. Крыши с черными бойлерами-баками – арабские, с белыми – еврейские.

Здесь живет наш друг, замечательный доктор, биохимик и преподаватель йоги Владимир Борисович Писарев, который году в 1988-м в Москве произвел на нас такое впечатление, что мы всей семьей собрались в Израиль. Он тогда поразил легким отношением к жизни и своей энергией.

– Представляете, я купил себе подержанный «жук», так его ребята соседские угнали, разобрали на пустыре, а потом собрать еле смогли! – рассказывал он, весело смеясь.

Тогда, двадцать лет назад, перед первой поездкой в Иерусалим, Владимир Борисович сказал: «А приезжайте к нам в йом-шиши (пятницу)!» – «Ух ты, – подумала я, – Йом-шиши, наверное, пригород какой-то… как же я найду?» Живет он в районе Иерусалима под названием Гило.

Писарев и сейчас поражает спортивностью, неожиданной для человека 1939 года рождения. Есть счастливцы, которые здесь живут, наслаждаются постоянно этим воздухом, ходят по этим улицам. Иерусалим… Воздух пропитан историей. Земля уходит корнями вглубь тысячелетий. Полное ощущение связи с цивилизациями, которые существовали давным-давно. Человеку чувствительному и внутренне богатому здесь нечего больше объяснять.

Впервые я была в Иерусалиме одна и, что удивительно, несмотря на сильнейший топографический кретинизм, сразу начала здесь ориентироваться. С тех пор Старый город Иерусалима стал моим любимейшим местом, которое успокаивает, укрепляет веру и вселяет уверенность в том, что ни один волос не упадет с головы «без личной санкции Творца». А еще наполняет радостью и неправильным чувством – гордостью, что я здесь живу, вернее, мне посчастливилось быть избранной, и жить в этой стране, и иметь возможность в любой день приезжать сюда, к святыням, просто на автобусе и получать этот заряд.

Старый город – это центр Иерусалима, он окружен стеной и разделен на четыре квартала: еврейский, христианский, мусульманский и армянский. Через разные ворота можно войти в определенный квартал. Для каждой религии здесь есть своя святыня, притом такая святыня, что дальше и выше уже некуда, выше – только бог. Для христиан это Храм Гроба Господня и улица Виа Долороза, по которой вели Христа на казнь. Для евреев, конечно, – Стена Плача, на иврите «хаКотель хаМаарави» – Западная Стена (так будет правильнее), где молятся и оставляют в щелях стены записочки богу… И я оставляла. Писала на всякий случай на иврите.