Акин Онгор - После меня – продолжение…

Мурат Мергин уже работал над анализом полученных данных, но к тому моменту мы еще окончательно не подсчитали стоимость Ottoman Bank и не могли пока делать никаких выводов. Айхан-бей немедленно вызвал в свой кабинет заместителя председателя совета директоров Зекерию Йылдырыма и сообщил ему следующее: «Мы хотим выкупить Ottoman Bank. Для этого следует создать комитет по вопросам приобретения банка, и мы втроем будем его членами. Возглавишь комитет ты, поэтому немедленно проведи переговоры с представителями Ottoman Bank».

Мне кажется, что это решение было ошибочным. На мой взгляд, Зекерия-бей был действительно очень порядочным и образованным человеком, но отнюдь не активным и предприимчивым бизнесменом; он был чиновником старого типа, проработавшим долгое время в Центробанке. И Айхан-бей поручил такое ответственное задание именно ему. Я буквально потерял дар речи! В этот момент Айхан-бей повернулся в мою сторону и спросил: «А у тебя есть деньги на такую покупку?» Я ответил: «Мы найдем средства за границей, я еще не предпринимал никаких шагов, но уверен, что с этим не возникнет никаких проблем». На что он очень строго ответил: «Прекрасно, займись этим вопросом, и потом на комитете разберемся». Я вернулся на свое рабочее место и немедленно позвонил Карлу Жанжори, опытнейшему банкиру, который в то время в высшем руководстве Цюрихского банка UBS отвечал за кредитные риски в Турции. Карл очень ценил Garanti, ведь мы активно и широко сотрудничали с UBS и были его самым крупным корреспондентским банком.

«Мы хотим приобрести Ottoman Bank с помощью клубного кредита. Можете ли вы помочь нам с финансированием покупки? Если такого кредита будет недостаточно, возьмете ли вы на себя часть расходов? Дайте мне знать, когда сможете ответить на эти вопросы», – я решил выложить перед Карлом Жанжори все карты. Он поинтересовался, о какой сумме финансирования может идти речь. Я озвучил цифру в пределах $250–300 млн и заметил, что все должно быть конфиденциально. «Конечно, конечно. Я буду в отпуске, но переговорю с нужными людьми и все им объясню. Перезвоните мне через два дня» – это был очень обнадеживающий ответ.

Когда я ему перезвонил в указанный день, Карл Жанжори сообщил, что дает нам «зеленый свет». «Ваши слова служат серьезной основой для начала наших активных действий. Я буду рад, если вы проинструктируете тех людей, о которых упоминали в нашем прошлом разговоре, и мы немедленно приступаем к делу», – ответил я и тут же отправился к Айхан-бею. Он вызвал Зекерию-бея. Я кратко описал наш разговор с Жанжори: «Я верил, что мы найдем финансовую поддержку из-за границы, уже достигнуты предварительные договоренности, так что можно перейти к обсуждению предложения о покупке». К тому времени мы уже собрали максимум информации об Ottoman Bank, и наш инвестиционный отдел плотно занимался полученными данными. Исходя из этого на комитете было решено, что оплата будет производиться тремя траншами по $75 млн в течение трех лет, т. е. общая сумма покупки составит $225 млн.

Айхан-бей обратился к Зекерии-бею: «Мы выделяем тебе такие деньги. Поезжай в Ottoman Bank, передай им наше предложение и начинай переговоры о покупке» – после чего собрание нашего комитета закончилось. Прошло три дня, пять, десять, пятнадцать дней, но я так и не получил никаких новостей! Я не хотел излишне докучать Айхан-бею, но в конце концов не выдержал. На очередной встрече с ним мне пришлось поделиться наболевшим и поинтересоваться дальнейшей судьбой нашего предложения относительно Ottoman Bank. Айхан-бей еще раз вызвал к себе Зекерию-бея. Тот объяснил: «Эфенди, мы сейчас на второй позиции». «Что за вторая позиция, у них там аукцион, что ли?» – поинтересовались мы. Зекерия-бей ответил: «Есть еще одна компания, которая сделала им аналогичное предложение, но она готова заплатить больше, так что мы сейчас на второй позиции». «Хорошо, Зекерия-бей, а когда вам стало об этом известно?» – спросили мы. «Я узнал об этом неделю назад. Сейчас жду их решения, они должны мне сразу же сообщить», – совершенно спокойно отвечал Зекерия-бей. «Но так нельзя, мы не можем ждать, пока Ottoman Bank кто-то на самом деле не перекупит. Мы – бизнесмены, надо идти к ним, что-то делать, говорить с ними, повышать цену, что-то менять в предложении, нам надо стать первыми», – сказал я.

Тут уже ко мне с вопросом обратился Айхан-бей: «И как бы ты поступил в таком случае?» Мой ответ был очень кратким: «Нам нужно поднять цену, эфенди», после чего я спросил Зекерию-бея: «Надо полагать, другая компания собирается с ними расплачиваться наличными?» Его нерешительный ответ меня шокировал: «Даже не знаю, возможно, и так!» Зекерия-бей вышел из кабинета, а я остался один на один с Айхан-беем и обратился к нему: «Дайте мне день или два, я хочу поехать за границу и по возвращении сделать вам еще одно предложение».

Ottoman Bank был создан на средства английских и французских акционеров в 1856 г., чтобы оказывать посреднические услуги по возврату кредитов, которые Османская империя брала у Запада. Между 1931 и 1937 гг., когда Центробанк Турецкой Республики впервые начал печатать деньги, эта обязанность лежала именно на Ottoman Bank. Это был банк с большой историей, в какое-то время даже имевший отделения во всей Османской империи, а также в Ливане, Каире, Палестине и Сирии. Но со временем все они закрылись, и у банка осталась только сеть филиалов в самой Турции. Владельцем контрольного пакета акций Ottoman Bank был французский банк Banque Paribas.

Кроме непосредственно президента Ottoman Bank за его успехами в Турции следил представитель английских и французских акционеров англичанин Джордж Уоррен, который был главой исполнительного комитета в совете директоров. Он осуществлял свою деятельность из своего лондонского офиса, но часто приезжал в Стамбул. Уоррен был банкиром старого типа, который излишне пекся о своих личных интересах, но тем не менее официально представлял акционеров Ottoman Bank, поэтому мне приходилось иметь дело именно с ним.

Пока шли переговоры, Джордж Уоррен как-то прилетел в Стамбул. Было проведено собрание, на котором присутствовал и Зекерия-бей, и Уоррен сообщил нам, что наше предложение принято к рассмотрению. Общаясь с ним, я смог понять, что на следующей неделе он возвращается в Лондон, но вскоре опять прилетит в Стамбул. Я был уверен, что Уоррен как типичный англичанин обязательно воспользуется рейсом авиакомпании British Airways, и между делом отметил для себя, что на борту самолета он предпочитает пить джин-тоник.

Я сделал все возможное, чтобы купить себе билет на тот же самолет, на котором Уоррен собирался возвращаться из Лондона в Стамбул. Более того, благодаря помощи одного хорошего знакомого из British Airways мне удалось устроить так, чтобы на моем билете был указан номер соседнего кресла. Я улетел в Лондон, оформив себе служебную командировку, а уже на следующий день был в аэропорту Хитроу, чтобы лететь обратно в Стамбул. Около офиса British Airways я «совершенно случайно» встретил Джорджа, и надо же, какое совпадение (!), нам предстояло лететь в самолете на соседних креслах. Другими словами, у меня было три с половиной часа, чтобы поговорить с Джорджем Уорреном и узнать от него максимум информации. Все это напоминало шпионаж, но у меня попросту не было другого шанса.