Игорь Прокопенко - Терроризм от Кавказа до Сирии

Рассказывает Александр Дрожжин:

«Раненых всех под мост забрали. Потому что весь промедол сложили, сосредоточили под мостом, и часть продуктов, что была. Ну, промедол закончился в первый день. На второй день поймали чеченца какого-то, шел пьяный, ну, видно, что не боевик. Попросили его достать или спирта или еще чего-то, чтобы обрабатывать раны. Он пошел, взломал рядом магазин и достал коньяка. Помню, солдат перевязывали и поливали раны коньяком».

Надежды на то, что помощь придет вовремя, оставалось все меньше. С Большой земли приказали: обеспечить координацию действий и ждать. А как ждать, когда без квалифицированной медицинской помощи в окровавленных бинтах начинают гнить свои ребята?!

С каждым часом становилось очевидно, что раненых надо срочно эвакуировать. Рискнуть прорваться через плотное кольцо боевиков решил старший лейтенантДмитрий Ларин. Это была почти нереальная задача: проскочить на Ханкалу через огневые позиции боевиков. Спасти их могло только чудо. Или солдатская смекалка.

Рассказывает Александр Дрожжин:

«Он всех раненых сгрузил на один БТР и сразу скорость набрал. И только выехал от моста, сразу системой «Туча» сделал залп, и метров на 400 улетели дымовые шашки вперед и сделали дымовую завесу. А одну шашку он с собой взял, и когда на площадь выехал, он запалил ее и на броню бросил. И так как БТР все равно скорость только начинал набирать, казалось, что он подбитый и медленно-медленно идет. Потом я с ним разговаривал, он мне объяснил: «Боевики поверили, что БТР сейчас уже глохнет, наверно, сейчас остановится, и уже думали, добыча легкая». И, не боясь, вышли человек 5–6 и прямо побежали за БТР. Ну, там солдат сидел с РПК, из люка вылез из верхнего и прямо одной очередью всех срезал. И тут в это время БТР скорость набрал, и они на скорости проскочили».

После удачного прорыва Ларинабоевики с остервенением продолжали штурмовать опорный пункт, в течение нескольких часов не смолкала перестрелка. А потом выкатили к зданию цистерны с бензином. Пригрозили поджечь, если федералы не сложат оружие. Больше пугали: ведь всем было ясно, что железобетонному зданию это вряд ли бы повредило. А вот технику, за которой все это время охотились боевики, пожар бы уничтожил наверняка.

Александр Дрожжинпродолжает свой рассказ:

«Если успевал экипаж добежать до машины и БТР открывал огонь, то, в принципе, оптика там хорошая, и сразу огневые точки духов поражались. Но сразу БТР сжигался из РПГ. Потому что противник думал, что мы все-таки уйдем и технику ему оставим. Так что сначала он не жег БТР. Он думал, что себе оставит. Но если наводчик с механиком добирались до брони и БТР открывал огонь, то сразу сжигали БТР. У нас получилось так сразу в первый день, где-то 13-го числа сожгли один БТР, который интенсивно начал работать, и 14-го. Сразу два БТР вывели из строя».

А Москва тем временем живет в ожидании торжественной церемонии инаугурации президента на новый срок. Поначалу ее задумывали провести пышно, но в связи с резким ухудшением здоровья Ельцина она была перенесена в Кремлевский Дворец съездов и сокращена до 15 минут. Окружение старается всеми силами оградить его от дурных вестей с Кавказа.

А в это время в Чечне на блокпосту Долина люди находятся на пределе — голодные, без сна, лишенные сколько-нибудь правдивой информации, они продолжали выполнять свой долг, сдерживая превосходящие силы боевиков. Старший лейтенантНиколай Петелин, понимая, что о них уже забыли, как мог, успокаивал своих бойцов.

По сводкам штаба федеральных сил, продвижение по Грозному по-прежнему сильно затруднено. Боевики заминировали основные магистрали, выставили засады на перекрестках и в разрушенных зданиях вдоль дорог. В районе площади Минутка идут постоянные бои. Помощь к обороняющимся так и не дошла.

Из радиоперехватов становится ясно, что у обороняющихся федералов много раненых и что боевики готовят очередной штурм. Площадь Минутка должна перейти под контроль участников операции «Джихад». Таков приказ Главного штаба полевых командиров.

Окруженные защитники опорных пунктов, как могли, экономили боеприпасы и продукты. Но больше всего они изнывали от жажды. Водопровод и канализация в городе не работали. Единственный дождь прошел в ночь с 7-го на 8 августа. Воду брали из канав и воронок. Так и выживали.

Рассказывает командир роты 34-й бригадыАлександр Дрожжин:

«Лужи были во дворе такие, от воронок. В воронках вода была. Ну, мы, правда, там одну вещь не предусмотрели. Мы погибших всех рядом с домом сложили. А там получилось как? Под уклоном. И как раз трупы начали разлагаться, и все это, грязь вот эта пошла как раз в воду. И вода стала уже непригодна, даже из воронок нельзя стало пить».

Одновременно с водой на опорном пункте закончились и медикаменты. У некоторых раненых уже начиналась гангрена. Они уже не просили о помощи. Может, понимали, что помощь к ним не придет. А может, берегли блоки питания, чтобы работать только на прием.

Наконец, решили: надо рискнуть и как-то отправить раненых в Ханкалу. Снарядили группу. Тяжелых несли на руках. Легко раненные должны были передвигаться сами. Еще пятерых вооруженных солдат дали для прикрытия.

Моисеевповел их огородами через частные дома. Старались идти как можно тише и быстрее — ведь кругом боевики. К счастью, им удалось найти брешь в плотном кольце блокады. Но, подходя к Ханкале, Моисеев вдруг понял, что теперь их могут расстрелять свои же: примут за боевиков и положат в поле. Ведь чтобы не рассекретить себя, о выходе группы никому не сообщили. И тогда Олег собрал у раненых все бинты, обрывки полотенец и простыней. Связал всю эту груду тряпья в нечто похожее на флаг.

Так и двинулись и запели во все горло «Катюшу».

Рассказывает Олег Моисеев, в августе 1996 года старший лейтенант, командир роты 34-й бригады:

«Если бы не ваша «Катюша», — сказали нам потом в Ханкале, — положили бы вас там всех по большому счету. Мы, — говорят, — просто удивились, кто такой наглый: среди темного выходит белое что-то. Ну, естественно, первое желание было нажать на спусковой крючок и положить всех. Потом, говорят, слышим, ага, ругаются. Чужие ругаться не будут. А они еще и песни поют? Ну, это точно наши». Так они нас подпустили на достаточно близкое расстояние, чтобы уже увидеть, что это свои».

Перво-наперво вышедшим из окружения дали напиться. После этого Моисееви сопровождавшие его бойцы загрузили в вещевые мешки, сколько могли, боеприпасы, воду, медикаменты, продовольствие — и отправились обратно.

Возвращаться было еще труднее. Каждый из них понимал: один раз вырвавшись на свободу, второго такого шанса они, возможно, уже не получат.