Михаил Веллер - Кассандра

За кражу ящика консервов, если ты при этом сломал фанерную дверь в ларьке, в России можно огрести восемь лет. За зверское убийство, доказанное, тоже можно обойтись восемью годами.

За дать по морде можно получить два года. За грамотно украсть миллион не получают ничего. Создатели пирамид обокрали миллионы людей безнаказанно. Но если ты с дробовиком пришел вышибить из гадов свои кровные деньги – ты в тюрягу и сядешь, да лет на десять спокойно.

Все это знают, нового тут ничего, кроме ответа на вопрос: как же это так получается, что народ выбирает себе правительство – и народ же получает законы, с которыми никто, никто не согласен?! То есть все согласны в том, что: да, так быть не должно. А дальше – расхождение: народ говорит: «Карать по справедливости!» – а власть сочувственно разводит руками: «Мы вас понимаем, но Закон не позволяет…»

А заменить законы нельзя? А почему-то не получается. Законодатели объясняют: измени – только хуже будет, другие злоупотребления полезут. А народ плюет злобно и мечтает о судах Линча, и к киллерам за справедливостью обращается.

А теперь переходим к выводам. О.О.О.О.О. Леонид Ильич, это олимпийские кольца…

Мы имеем неискоренимое, имманентное отчуждение Закона от человека. Вроде мы создаем его и сами, а вроде невозможно создать именно то, что мы хотим. Неизбежно получается немножко не то.

Вот это «немножко» – зазор, люфт между человеком и системой. Личностью и Государством.

Через человека и посредством человека государство создает законы для себя.

Надличностная структура порождает надличностный Закон. В свою очередь, надличностным Законом (традицией, обычаем, психологической установкой) порождается надличностная структура.

Пчела будет строить соты, муравей – муравейник, человек -государство. И плевать государству на любого конкретного человека, лишь бы их побольше и делали то, что надо.

Неизбежно надличностная сущность Закона – один из лучших показателей надличностной сущности Государства.

–

Поэтому наивен и неправомерен вопрос: «Государство для человека или человек для государства?». И чьи, значит, права первее. Почему «поэтому»?

Потому что «Пусть рухнет мир – но свершится закон». А иначе все равно – рухнет сначала закон, а потом и мир. Так ли?

Государство состоит из человеков, но человеки не могут без государства: любая шайка рэкетиров, грабящая крутого одиночку – уже прообраз государства. Банально?

Государство – это форма существования людей. Они существуют так не для того, чтобы им было получше. Они существуют так, потому что иначе не могут.

Люди могут жить только в форме сообщества, по законам сообщества и в целях сообщества, решая задачи сообщества.

Закон – это закон не для отдельной личности. Закон – это закон для сообщества. Кряхтят личности. А сообщество чегой-то делает.

По мере изменения государства меняется, понятно, и закон. Основы права могут оставаться те же. Но форма и механизм исполнения, степень наказаний, границы свобод личности – меняются, понятно. Заметьте – всегда с отставанием: реальный процесс делания дел стихийно опережает свое законодательное оформление. Законы всегда оказываются чуть устаревшими и несовершенными. (Приказное право при тоталитаризме мы сейчас, понятно, не учитываем, там любой бред законодательно предписать могут.)

И вот сегодня наша цивилизация имеет законы, способствующие ее исчезновению, самоуничтожению. Бессильные против убийц, мафий, наркоторговцев и высокопоставленных воров. Поощряющие бездельников и извращенцев. И т.д.

Во власти ли людей изменить эти законы? Каким образом выходит: каждый по отдельности против – а все вместе в сумме «за»?

Нам скажут про коррупцию политиков и технологии пиарщиков, но эти подструктуры – тоже объективные порождения человеческого сообщества.

Увы. Система прошла пик и вступила в фазу дегенерации. Ее институты размножились и стали с хрустом давить этажи. Ветвистый Закон превратился в лесной лабиринт – дом хищника. Дегенерация Закона – процесс объективный, соответствующий упадку базиса.

Не потому гибнем, что закон плох. А потому плох, что прошло наше время. В губительной дряблости закона – бессилие политической и социальной воли нашей цивилизации.

И то поразительное, что сегодня ни масса, ни лидеры не желают видеть элементарную и очевидную истину и спасать, пока еще не поздно, своих детей и внуков, народ, страну и цивилизацию – это даже не приговор. Это диагноз.

Все цивилизации рано или поздно гибли и спустя время уступали сцену другим. Этот упадок имел разные аспекты: экономический, военный, демографический, культурный, моральный. Имел и законодательный аспект. Без него никак. Безделье, шкурничество, бесплодный разврат и воровство неизбежно должны сопровождаться какими-то законодательными введениями, выключениями, послаблениями. Суровость и прагматизм закона периода подъема сменяется множеством крючкотворных параграфов и размыванием категорических запретов.

Упадок являет себя, что самое безнадежное, даже на базовом уровне -физическом: увеличение роста, уменьшение костной и мышечной массы, снижение кальция в скелете, рост бесплодия и импотенции. А что делать? Сбрасывать хилых детей со скалы? Нельзя ведь. Значит, надо уходить.

В законе объективным образом отражается сущность общества и его членов.

Интеллигенция, как самый интеллектуально чуткий, восприимчивый и реагирующий передовой отряд общества, яснее и лучше прочих слоев выражает суть происходящего: она ничего не хочет понимать, но ее устами произносится то, что объективно споспешествует объективному процессу. Именно она сегодня за все хорошее, что в реальном исполнении ведет ко всему плохому: идеология попустительства преступности и тунеядству, рост террора и исчезновение наций.

…Еще раз. Государство стоит на законе. Если закон кажется личностям абсурдным, вредным и даже непонятно откуда взявшимся – это лишнее свидетельство и аспект надличностной объективности государства, которое не мы создаем по нашей воле – но оно складывается из нас по своим законам.

1. Депопуляция. Рождаемость европейских народов в последние двадцать лет прочно установилась на уровне ниже простого воспроизводства. Численность европейцев продолжает сокращаться. По всем прогнозам, на обозримое будущее эта тенденция сохранится. Такие богатые и преуспевающие – а размножаться не хотят. Психологические и экономические объяснения и попытки исправить положение дел успеха не имеют.

Аналогии: простые и неутешительные. Закат цивилизаций всегда сопровождался сокращением рождаемости. Словно биологический завод к концу подходил. На эту беду жаловались еще римские историки периода упадка. Объяснение: простое и неутешительное. Фокус в том, что «природное предназначение» человека – в том, чтобы максимально преобразовывать окружающий мир. Биологический путь – размножение до полной насыщенности ареала особями своего вида: их простая жизнедеятельность изменяет окружающую среду насколько можно. К чему и стремятся все биологические виды, останавливаемые в своей экспансии лишь природными ограничениями, борьбой за выживание против врагов вида, «прокормочным ресурсом» пространства. Водоросль в пруду, волк среди оленей, кролик в Австралии. До поры до времени преобразовательные возможности человека прямо зависели от численности его группы и вида. Но по мере научно-технического прогресса многочисленность стала не нужна: малочисленная группа перелопачивает окружающую среду посредством трактора, конвейера и водородной бомбы куда активнее огромных диких орд. Высокая энергетичность человека в природе трансформировалась из биологической формы в техногенную. С «природной точки зрения» это рациональнее, экономичнее, перспективнее – это эволюция формы энергопреобразования Вселенной на очередной, более высокий уровень. Роль гениталий уменьшается, мозга – увеличивается.