Станислав Белковский - Любовь провокатора

Это говорю вам я – виртуальный кремлевский наймит.

Мыслить штампами катастрофически удобно. Ибо так очень легко примириться с окружающим тебя политическим/околополитическим пейзажем. А главное – собственным местом в нем.

Например. Много лет подряд российский истеблишмент пестовал миф о том, что в российской власти существуют две основные группировки: «либералы» и «силовики». Первые – хорошие, вторые – плохие (или наоборот, в зависимости от позиции наблюдателя). От первых исходят экономические реформы, подоходный налог в 13 % и дружба с Западом. От вторых – уголовные гонения на бизнес, милитаризм и самоизоляция. И, конечно, «силовики» давно бы уже сбросили атомную бомбу в самое сердце Европы, если бы либералы их не сдерживали.

По собственному опыту знаю: очень непросто отстаивать альтернативную точку зрения о том, что нет идеологически противостоящих друг другу «либералов» и «силовиков», а есть лишь множество кланов и кружков по интересам. И когда надо – из чисто практических соображений – «силовик» у нас легко становится «либералом», а «либерал» – «силовиком».

Всякого носителя такой альтернативщины стремительно записывали в интеллектуальную обслугу какого-нибудь мрачного субъекта (чаще всего все тех же мифических «силовиков»).

Шли годы, смеркалось. И в какой-то момент героическая схватка «либералов» с «силовиками» куда-то рассосалась. Мы перестали о ней знать и вспоминать. Штамп вышел из моды и перестал быть орудием описания этой реальности.

Впрочем, давно уже выросли и взяты на вооружение другие штампы. Которыми так же удобно оперировать для вторичного смесительного упрощения (© К. Леонтьев) всего и вся. Например, миф о том, что современная Россия практически вернулась в СССР. Что РФ – это Советский Союз, версия 2.0.

Доказательства: в Российской Федерации, как и в СССР, есть проблемы со свободой слова, собраний, политической деятельности, слышен грозный рев в одночасье восставших из пепла несметных войск, способных сокрушить все живое, а главное – проявления и продукты советской эстетики на каждом шагу. При президенте Путине мы начали возвращение на всеобщую историческую Родину и вот наконец вернулись. Enjoy.

А если разобраться?

Общие симптомы двух болезней еще не означают их тождества или хотя бы близости. Голова может болеть с похмелья, при мигрени и от опухоли мозга. Однако диагнозы в трех приведенных случаях – существенно разные, как и методы лечения. И не дай Бог перепутать опухоль с похмельем.

Попробуем разобрать ситуацию по пунктам, чтобы убедиться: Россия – это не СССР 2.О., а страна более чем антисоветская. Поверхностные черты сходства никак не должны отвлечь нас от осознания глубинных, сущностных различий.

1. СССР был идеократией – своеобразным религиозным государством, где высшая власть принадлежала институтам религии коммунизма (разноуровневым комитетам КПСС). Как многие уважающие себя религии, коммунизм претендовал на глобальность и экстерриториальность. Согласитесь, государство с названием «Союз Советских Социалистических Республик» могло бы возникнуть с любой части мира, ибо в этой формуле нет никакой четкой географической привязки. Власть в СССР предметно руководствовалась господствующей идеологией в своей деятельности.

РФ – государство типично светское, без какой-либо преобладающей идеологии, тем более – религиозного свойства/толка. Идеократии у нас нет и в помине. То, что формально именовалось идеологией в постсоветские годы, – почти забытая ныне «суверенная демократия» и т. п. – являло собою лишь набор пропагандистских конструкций, призванных объяснить отдельные действия власти. Но власть от такой псевдоидеологии было совершенна независима. И списывала очередную «концептуальную» модель в утиль, как только для того улучалась практическая возможность.

Советский Союз неудержимо двинулся к своему развалу, когда (конец 1980-х гг.) выяснилось, что коммунизм таки не победит, а стране придется становиться банальной частью «цивилизованного человечества». Для чего, разумеется, идеократия становилась препятствием, подлежащим устранению со столбовой дорогие истории.

РФ изначально строилась на стремлении интегрироваться в «цивилизованное человечество». И нынешние попытки отбрыкаться и отбрехаться от глобального «старшего брата» обусловлены не какими-то существенно новыми идеями, обрушившимися на нас метеоритным потоком из ночных глубин русского космоса, а внезапным осознанием, что строить мегакоррумпированную страну третьего-четвертого миров и одновременно сидеть на высокой скамье европейской цивилизации – нельзя. По крайней мере весьма затруднительно.

2. В развитие п. 1, но отдельно, чтобы первый пункт не показался читателю слишком длинноскучным. СССР предлагал миру некий универсальный проект. И выступал экспортером этого проекта. РФ ничего такого не делает. Единственный предмет ее цивилизационного экспорта – это коррупционно-отмывательные технологии. Но и здесь нет эксклюзива. Многие страны на разных континентах освоили коррупцию и ее производные не хуже нашего.

3. Советский Союз был, по сути, детищем и последствием двух мировых войн. Он принадлежал эпохе модерна, где все настоящее – война и революция, плоть и кровь, любовь и смерть. Российская Федерация – детище и последствие холодной войны, проигранной СССР. Она принадлежит эпохе постмодерна, где игрушечное превалирует над настоящим. В войне и мире, крови и лимфе. Только смерть остается самой собою, как водится и всегда.

4. В силу пп. 1–3, РФ, в отличие от СССР, не может быть империей. Можно сколько угодно фантазировать на эту тему, только фантазии невоплощаемы в жизнь. Кроме того, РФ не может быть империей согласно второму началу термодинамики (грубо говоря, разбитая чашка сама собой не может собраться из осколков). Эту мысль я развивать сейчас не буду, т. к. она сложновата даже для меня самого. Пытливого читателя хочу для начала адресовать к словарям. А в обозримом будущем, Бог даст, вернемся к теме.

5. СССР строился на относительно низком уровне коррупции. РФ отличает весьма высокий уровень коррупции, лежащий в основе нашей экономики РОЗ (Распил, Откат, Занос). Которая предполагает, что коррупционные соображения – именно они – служат ключевым мотивом принятия многих важных и важнейших политико-экономических решений.

Если коррупционные надежды и чаяния подточили советскую бюрократию и властную машину в целом (во второй половине 1980-х), то в России дело обстоит ровно наоборот: если вдруг в некий День гнева коррупция будет упразднена (чудесным образом, поскольку иного варианта пока не видно), аппарат госуправления схлопнется, ибо исчезнет сам смысл его существования.