Борис Тетенбаум - Гений зла Гитлер

Тем не менее с 15 января 1945 года именно отсюда, из бункера, и управлялась вся территория, на которую все еще «распространялась власть фюрера» .

Территория эта сжималась буквально с часу на час.

Окружение Берлина уже началось, и отъезжающим из Рейхсканцелярии следовало бы поторопиться. Однако нет – они ждали выхода Гитлера из его личных помещений. Свой день рождения, собственно, он уже отпраздновал – по традиции постоянный состав обитателей бункера, в чьи обязанности входило «обеспечение помощи в работе фюрера» , поздравлял шефа ровно в полночь, с первым ударом часов.

Так сделали и в 1945 году, хотя радости, конечно, было маловато…

А сейчас, 20 апреля, уже после того, как фюрер покончил со своим обычным скудным завтраком и вышел из бункера в сад Рейхсканцелярии, чтобы принять делегацию новой дивизии СС, названной «Берлин», и обойти строй из пары дюжин мальчиков из Гитлерюгенда, отличившихся в борьбе с русскими танками, – его ожидали более серьезные дела и более серьезные посетители.

Тут собрались чуть ли не все, кто входил в число ближайших сподвижников фюрера, – и Геринг, и Дёниц, и Кейтель, и Риббентроп, и Йодль, и Гиммлер, и Шпеер, и Кальтенбруннер, заменивший Гейдриха на посту главы Имперского управления безопасности [3], и новый начальник Генштаба сухопутных войск Рейха генерал Кребс.

Положение последнего было поистине незавидным.

Он сменил недавно уволенного с поста начальника Генштаба Гудериана, которого фюрер почтил было своим доверием, но тот доверия не оправдал – он постоянно спорил с вождем нации и утверждал, что отправка последних резервов на Запад для наступления – чистое безумие.

Фюреру пришлось расстаться и с ним.

Вообще, после неудавшейся попытки мятежа 20 июля 1944 года Гитлер твердо уверился, что причиной всех неудач были генералы вермахта. Все они были изменниками с самого начала – и только из-за их постоянного саботажа его распоряжений война шла так неудачно.

Конечно, Роланд Фрейслер, председатель Народной судебной палаты, провел в этом смысле хорошую работу. Гитлер не зря называл его «наш Вышинский» – суд над заговорщиками был скор и беспощаден.

Генерал-фельдмаршал Вицлебен, лишенный даже своих вставных зубов, был изрядно унижен перед тем, как его вздернули, – Фрейслер орал на него и обзывал «грязным старикашкой» .

Вицлебен, выслушав приговор, посулил Фрейслеру, что «через пару месяцев толпа по дороге на виселицу протащит через грязь самого судью» , но это пророчество не оправдалось.

Фельдмаршала повесили 8 августа 1944 года, а Фрейслер дожил до 3 февраля 1945-го, то есть прожил не два месяца, а целых шесть. И толпа его на виселицу не потащила – просто американцы во время очередной бомбежки Берлина попали в здание суда, и Роланда Фрейслера придавило упавшей балкой.

Луиза Йодль, жена генерала Йодля, вспоминала, что в морге над трупом Фрейслера кто-то сказал, что это – Божий суд, и о нем действительно не сожалели и похоронили без имени на могиле.

Впрочем, в феврале 1945 года в Берлине многих хоронили без имени на могиле, а часто и без могилы вообще. Город нещадно бомбили, а сейчас, в апреле, к нему подходили уже и русские наземные войска. И Адольфу Гитлеру следовало думать не о повешенном фельдмаршале и не о его судье, а о том, что следует сказать своим верным паладинам [4], ожидающим его слова.

Первым в списке стоял Герман Геринг.

Гитлер говорил, что «Геринг в минуты кризиса проявляет ледяное спокойствие» . Пожалуй, что и так. Он уже давно был в немилости, от дел почти отошел и жил по большей части в своей резиденции. Каринхалл, названный так в честь первой жены Геринга Карин Канцов, был для него больше чем домом. Геринг хранил там свои художественные коллекции, принимал иностранных дипломатов, устраивал в лесах вокруг своего поместья охоты совершенно феодального размаха, там устроил склеп для останков своей любимой Карин – и там же сыграл свою вторую свадьбу, с актрисой Эмми Зоннеманн.

Теперь, перед лицом огромной и неминуемой беды, Геринг очнулся от летаргии.

Каринхалл был заминирован, картины вывезены в Баварские Альпы, жена и дочь спешно отправлены туда же, и он даже озаботился о переводе полумиллиона марок в отделение банка в Берхтенгагене. Как это ни удивительно, в апреле 1945 года Геринг все еще сохранял веру в силу денег, напечатанных в Рейхе. И сейчас он пришел к своему фюреру проститься. Геринг собирался командовать Люфтваффе из Баварии. Конечно, самолетов уже практически не осталось, но люди у него все еще имелись, и Геринг был уверен, что они готовы сражаться.

Гитлер отпустил рейхсмаршала без всяких возражений.

Не задерживал он и всех остальных. Дёниц, правда, получил особые инструкции: в том случае, если территория Рейха окажется разрезанной пополам, он примет высшее командование в северной части Германии. Гиммлер, Риббентроп и Кальтенбруннер уехали вслед за Дёницем, за ними последовал Шпеер – путь его лежал в Гамбург.

В девять вечера Гитлер оставил общество и ушел в свою комнату. Самая молодая из его секретарш, Траудль Юнге (Traudl Junge), была совершенно потрясена, услышав, что фюрер больше не верит в победу.

Но она быстро забыла об этом – в бункере затеяли танцы. Удалось найти только одну пластинку – старый вальс «Красные розы приносят тебе счастье» – «Blutrote Rosen erzдhlen Dir vom Glück».

Танцевал даже Борман – в бункере нашлось шампанское. На следующий день Гитлер вышел из своей комнаты довольно поздно, в 9:30 утра. Ему сообщили неприятную новость.

Русская артиллерия начала обстрел центра Берлина.

22 апреля во время совещания с военными – Йодлем, Кейтелем и Кребсом – с Гитлером случился припадок. Они знали фюрера давно, и к его приступам ярости вроде бы привыкли, но даже они посчитали это вспышкой безумия. Гитлер кричал, что был предан всеми, кому доверял, и что даже части СС больше не хотят сражаться, и что Зепп Дитрих [6] провалил порученное ему дело, и что теперь все кончено.

Наконец, когда приступ истерики прошел, фюрер сказал, что война проиграна.

А еще Гитлер добавил, что принял непоколебимое решение – он остается в Берлине и «возглавит оборону города» . Фюрер знает, что бремя ответственности истощило его физические силы и что он уже не в силах сражаться с оружием в руках, поэтому он не может рисковать тем, что раненым попадет в руки врага.

Поэтому в последнюю минуту он застрелится.

И Йодль, и Кейтель стали умолять вождя переменить свое решение и немедленно уехать в Баварию, но он был непоколебим. Все равно все разваливается. Драться уже невозможно, остаются только переговоры – и пусть этим занимается Геринг.