Борис Тетенбаум - Гений зла Гитлер

Юлиус Шрек в своей должности рейхсфюрера СС специальным циркуляром от 21 сентября 1925 года обязал местные организации НСДАП сформировать подразделения на местах. По нормативу в каждом полагалось иметь по 10 человек во главе со специальным фюрером. В Берлине отряд был двойным – 20 человек во главе с двумя фюрерами. Как-никак Берлин все-таки был столицей. Официальное наименование – СС Национал-социалистической немецкой рабочей партии ( нем. die SS der NSDAP). На посту руководителя этой организации сменялись несколько человек до тех пор, пока его не занял Генрих Гиммлер. На всю Германию у него в СС было только 280 человек. Но Гиммлер, несмотря на то, что Грегор Штрассер считал его скучным, имел и положительные черты – аккуратность, точность, внимание к деталям.

И вообще, он был исполнительным человеком.

Люди, знавшие Гитлера раньше, до путча, считали, что он мало изменился – разве что стал лучше одеваться. Собственно, так ему и полагалось. Как-никак лидер партии, представленной в рейхстаге, должен был общаться с более респектабельной публикой, чем та, что наполняла мюнхенские пивные во время его выступлений. Появились и какие-то деньги – НСДАП в 1928 году была очень небогатой организацией, но конечно, Адольф Гитлер не должен был жить на 200 марок «партмаксимума».

У него появился хороший автомобиль (6-местный «Мерседес» с откидным верхом), a передвигался он теперь непременно с охраной СС. Никакого оружия, кроме зарегистрированного в полиции, охрана не носила – все должно было быть строго по закону.

Гитлер на этом неуклонно настаивал.

Жил он уединенно, мало с кем виделся, и доступ к вождю был затруднителен даже для высокопоставленных «товарищей по партии». Это обращение – товарищ по партии, «партайгеноссе» – сделалось настолько официальным, что вытеснило слово «господин» в партийной переписке. Скажем, Генрих Гиммлер там так и обозначался – «Pg. Himmler », «партайгеноссе Гиммлер».

Но, конечно, Гитлера это не касалось – к нему члены НСДАП обращались только как к вождю, фюреру. На партийных слетах он появлялся в партийной форме – коричневой рубашке, коричневых брюках, заправленных в сапоги, а на рубашке, на рукаве непременно имелась повязка со знаком свастики. Свастика в каком-то смысле была наследием «Общества Туле», – там пришли к выводу, что это солнечный символ и знак древних германцев.

В НСДАП этот сакральный знак стал чем-то вроде отличительного символа движения – так же, как и приветственное восклицание: «Хайль Гитлер!»

Стремление к уединению вызвало и желание жить вне города. Хорошее место нашлось в Оберзальцберге – там некая вдова, «глубоко сочувствовавшая партии» , сдала ему альпийский домик по сходной цене 100 марок в месяц. Вид оттуда открывался прекрасный. А еще Адольф Гитлер полюбил округ Берхтесгаден – там он жил в отеле «Deutsches Haus» и много работал над своей так называемой «второй книгой» [3].

С теми избранными, кого он все-таки принимал, любил поговорить и говорил часами на самые разнообразные темы: тут был и «социальный вопрос», и «расовый вопрос», и национальная революция в Германии, и то, как и что следует строить в будущем с точки зрения настоящей архитектуры. Геббельс был от него в полном восхищении.

В общем-то, к этому нечего добавить, кроме разве что того, что в 1928 году Адольф Гитлер связался по телефону со своей сводной сестрой, Ангелой Раубаль, и попросил ее приехать к нему в Мюнхен и помочь с ведением домашнего хозяйства. Она согласилась и приехала к брату из Вены, где жила. С ней была ее дочь, славная девочка, которую, как и мать, звали Ангелой. То есть официально она звалась фрейлейн Ангела Раубаль.

Bce звали ее просто Гели.

Примечания

1. Pour le Mérite ( фр . За заслуги) – орден, бывший высшей военной наградой Пруссии до конца Первой мировой войны. Неофициально назывался «Голубой Макс» ( нем. Blauer Max). Награда была учреждена в 1740 году прусским королем Фридрихом Великим, который дал ему французское название, поскольку это был основной язык прусского двора того времени.

2. Манфред фон Рихтгофен ( нем. Manfred Albrecht Freiherr von Richthofen) – германский летчик-истребитель, ставший лучшим асом Первой мировой войны с 80 сбитыми самолетами противника. Известен по прозвищу «Красный барон» ( нем. «Der Rote Baron»), которое он получил только после войны – ему пришла мысль покрасить в ярко-красный цвет фюзеляж своего самолета.

3. Вторая книга ( нем. Zweites Buch, транслит. Цвайтес Бух) – продолжение книги «Майн Кампф». Книга, содержащая идеи Гитлера в области внешней политики, была написана в 1928 году, но при жизни Гитлера не публиковалась.

Началось все, по-видимому, 24 октября 1929 года – на бирже Нью-Йорка резко упала стоимость едва ли не всех акций, циркулировавших на рынке ценных бумаг [1]. 25 октября цены немного поднялись, но потом они покатились вниз, и падение приняло характер настоящей лавины.

29 октября 1929 года биржа рухнула окончательно.

Почему это случилось, никто не знает и по сей день. То есть, конечно, имеется с полдюжины теорий. Скажем, кризис перепроизводства. Смысл в том, что товара было произведено больше, чем надо, покупать его стало некому – вот все и полетело в тартарары. А все потому, что капиталист рассчитывал спрос на глазок. А если руководствоваться точным планом – все было бы по-другому. Понятно, что эта теория имела большой вес в марксистских кругах, а в СССР очень быстро оказалась просто догмой.

Так сказать – экспериментальное подтверждение теории…

Другая точка зрения выглядела более основательно. Ее предложил Джон Мейнард Кейнс, видный английский экономист. С его точки зрения, дело было в нехватке денежной массы. В то время деньги были привязаны к золоту. Его запасы были ограничены, а в торговый оборот в США поступила масса новых товаров – автомобили, например. И получилось несоответствие между товарной массой и денежной массой. Денег не хватало – и цены пошли вниз. С соответствующими результатами по всей пищевой цепочке товар – деньги – товар: финансовая нестабильность, банкротство предприятий, невозврат кредитов и прочее. Теория была хороша, но Кейнс опубликовал свою работу только в 1936-м – а вот что делать в 1929-м, не знал никто.

Меры, принимаемые правительствами, только ухудшили дело. Они увеличили ввозные пошлины в надежде «помочь отечественному производителю» – и цены на все, естественно, поднялись и уже одним этим сократили спрос. А поскольку другие правительства тоже начали защищать отечественного производителя, то рухнул и экспорт.

В США на это наложилась и еще одна проблема – банковские спекуляции.