Илья Барабанов - Украинский дневник

Потом снова гоним, снова не по дороге, а в направлении. Выйдя на трассу Мариуполь— Донецк, наконец замечаем, что, пока уворачивались от грузовика, пробили колесо.

Итоговая картина: на блокпост украинской армии на въезде в Мариуполь заезжает эвакуатор. В кабине суровый человечище Орхан Джемаль и очаровательная Зина Бурская, откуда-то сверху из «Нивы» выглядываю я, играя в «Цивилизацию».

Обычная для таких блокпостов схема: 5 минут бычки, 5 минут вопросов, расстаемся друзьями. Превращается в новую схему: какого черта тут вообще происходит? Как на хрен три русских паспорта могут оказаться в машине батальона «Азов» да еще с французскими документами?

Должен сказать, что очень люблю свою профессию. А в Мариуполе идет дождь.

Вчера в Днепропетровске прощались с 21 военным, их имена так и не установили. На площадь перед зданием Театра оперы и балета на проспекте Карла Маркса привезли гробы, накрытые украинскими флагами.

— Военнослужащие, которые дежурят сейчас у гробов, только два дня назад вернулись с фронта и все видели своими глазами, мы находились в зоне боев два с половиной месяца, стояли под Мариуполем, — сказал собравшимся подполковник Национальной гвардии Денис Шлега. — Мы очень хотим, чтобы неизвестные солдаты обрели в итоге свои имена, чтобы им были поставлены памятники, чтобы их помнили в частях, где они служили, и в школах, в которых они учились.

После службы, которую вместе отслужили священники разных конфессий, процессия отправилась на Краснопольское кладбище на выезде из Днепропетровска в сторону Кривого Рога. Здесь под захоронения неопознанных военных выделен отдельный участок: 74 человека уже похоронили, в субботу попрощаются еще с 21 погибшим. Судя по количеству вырытых, но пока пустых могил, кладбище — где на табличках лишь реестровый номер, присваиваемый каждому умершему, и одинаковая надпись «Временно не установленный защитник Украины», — готово принять до 500 человек.

Через дорогу несколько могил тех, кто погиб, но был опознан. На могиле бойца батальона территориальной обороны Олега Эйсманта, погибшего в Мариуполе 9 мая, уже поставили каменное надгробие. На других могилах пока простые деревянные кресты с прикрепленными фотографиями. Самый молодой здесь — боец батальона «Днепр» Вячеслав Морозюк, весной ему исполнилось 20 лет, а в начале августа он погиб. А «днепровец» Сергей Андреев был убит 3 октября, уже после подписания минских соглашений и наступления относительного перемирия. Мимо могил идет священник, останавливается у одного из крестов.

— Дмитрий Пелипенко был моим другом, — рассказывает протоиерей Александр. — Они выходили из Иловайского котла, когда на ехавшем перед ними БТР ранило его знакомого. Дима спрыгнул с брони, чтобы его перевязать, а потом в неразберихе — видимость плохая была, все взрывалось кругом — его сбила наша же бронемашина. Но это все равно геройская смерть, он друга спасал.

Вице-губернатор Днепропетровской области Святослав Олейник говорит, что на сегодня неизвестны имена примерно 500 погибших: «Но список может увеличиваться, потому что не все массовые захоронения найдены». В районы, контролируемые самопровозглашенными ДНР и ЛНР, забирать тела ездят гражданские волонтеры-поисковики.

— Мы забираем всех своих, но по останкам не всегда можно сразу определить, на какой стороне человек воевал, — рассказывает Олейник. — Сегодня создается единая ДНК-база на основе экспертных центров МВД, куда попадают данные по всем неопознанным телам. Возможно, через нее и родственники из России будут искать своих невернувшихся родных.

— Почему вы считаете, что среди погибших могут быть россияне?

— Мы знаем точные данные потерь по МВД и Министерству обороны. Вот сейчас вернулась по ротации 25-я бригада, в части будет поставлен мемориал 106 погибшим бойцам. Плавают цифры по добровольческим батальонам, но даже с учетом этого тел все равно больше, чем пропавших без вести с нашей стороны.

Командир полка «Днепр-1» Юрий Береза утверждает, что бойцов его подразделения в плен не берут, всего же с начала боев они потеряли 18 человек, судьба еще нескольких неизвестна. По словам Березы, отступая из Иловайского котла, его бойцы вывезли всех своих погибших товарищей.

— Десять дней назад военная разведка сообщила, что тела многих из тех, с кем мы там столкнулись, так и лежат, никто не спешит их забирать, — уверяет Юрий Береза. — Этого я не понимаю. Вот стоят у нас кресты неизвестным героям Украины, а ведь может оказаться, что среди них есть неизвестные герои России.

Комбат баллотируется в Верховную раду по спискам «Народного фронта» Арсения Яценюка. На вопрос, зачем, господин Береза отвечает: «Верховная рада — это сейчас второй фронт».

— С другими комбатами, которые идут в депутаты, Семенченко, Билецким, Ярошем (командиры батальонов «Донбасс», «Азов» и «Правого сектора»), мы объединимся. У нас одна основа, мы проливали кровь за страну. Мне хотелось бы дать шанс Порошенко. Но если Рада будет недееспособна, мы первыми прекратим ее существование.

Заведующий бюро судебно-медицинской экспертизы, расположенного в одном из корпусов 4-й городской больницы, Игорь Титорчук утверждать, что среди погибших были россияне, не берется: «Российских документов не попадалось». Накануне в морг доставили останки пяти погибших в августовских еще боях за луганский аэропорт. Рядом в морозильной камере в черных мешках лежат неопознанные погибшие — их похоронят в субботу.

— К нам поступают тела с остатками военной формы или обугленные останки без одежды. В подавляющем большинстве случаев причины смерти — взрывная травма, взаимодействие высоких температур, массированное разрушение тел в результате взрыва, — перечисляет он.

Иногда погибших удается идентифицировать по личным вещам — сохранившимся часам, крестикам, телефонам или особым приметам — татуировкам, зубным формам. По процедуре тело должно быть захоронено через десять дней после того, как оно попало к судмедэкспертам. Если есть хоть какая-то надежда, что человека удастся опознать, останки стараются задерживать. Все же взятые здесь образцы ДНК отправляются в запорожский НДКЦ, где обрабатываются и попадают в единую базу. Если родственники пропавших без вести сдадут свой анализ для ДНК в любом регионе Украины, то при их сравнении родство с высокой долей вероятности будет установлено.

— Бывают истории, когда родственники сначала опознали погибшего по татуировке, а потом засомневались и попросили провести ДНК-экспертизу, — рассказывает коллега Игоря Титорчука из Днепропетровского областного бюро судебно-медицинской экспертизы. — Мы ее провели, все совпало.