Сергей Плохий - Последняя империя. Падение Советского Союза

Социологический опрос, проведенный в Москве, Киеве и Минске после заключения Беловежского соглашения, показал: в украинской столице его поддерживала лишь половина респондентов, в отличие от 84 % в российской и 74 % – в белорусской столице. Даже киевлян, одобривших учреждение СНГ, вдохновляла прежде всего вероятная экономическая выгода, а не идея политического объединения восточнославянских наций. Среди опрошенных в Киеве 54 % связывали с СНГ надежды на увеличение достатка, при 44 % в Минске и 38 % – в Москве 24.

Узнав, что руководители Казахстана и республик Средней Азии предложили отменить подписанный в Вискулях договор и заключить новый, Кравчук дал всем понять, что саммит в Алма-Ате ему не очень-то интересен. Уже не в первый раз он с достойным восхищения мастерством разыграл слабые карты. Показав готовность игнорировать эти переговоры, он вынудил партнеров нервничать. Если бывшие восточные республики СССР не хотели рвать окончательно с Россией, то Россия не хотела ничего учреждать без Украины. Ельцин категорически отказывался подписывать горбачевский проект Союзного договора без Кравчука, поскольку РСФСР оставалась почти одна в компании республик с преобладанием мусульманского населения. Борис Николаевич чем-то подобным представлял и Содружество без участия Украины. Восемнадцатого декабря в Киев прилетел госсекретарь Соединенных Штатов. Беседа гостя с Кравчуком началась с того, что Леонид Макарович попросил сверхдержаву не позволить ставить под сомнение независимость Украины. Впрочем, Кравчук признался, что в Казахстан он все же полетит – на это Бейкер и надеялся 25.

В отличие от президента Украины, Станислав Шушкевич, спикер белорусского парламента и первое лицо государства, в целесообразности саммита не сомневался. Вскоре после заключения Беловежского соглашения он выступил с заявлением: поскольку Содружество не задумывалось как исключительно восточнославянский клуб, к нему вольны присоединиться все бывшие республики СССР. Но Белоруссия не жаждала расширения СНГ любой ценой. Ее руководство предложило лишить права вступления в организацию те бывшие республики, на территории которых теперь шла война. Этот фильтр отсеивал Молдову, еще не утратившую надежду восстановить свой суверенитет над мятежным Приднестровьем (там преобладали славяне), а также два, если не все три закавказских государства. Азербайджан воевал, чтобы не потерять населенный главным образом армянами Нагорный Карабах, Армения же открыто помогала соплеменникам. В Грузии то и дело вспыхивали уличные стычки оппозиции с правительственными силами, а автономии Абхазия и Южная Осетия, где грузины были в меньшинстве, требовали реализации права на самоопределение. Принятие такого критерия на саммите в Алма-Ате могло привести к исключению из СНГ даже России – из-за конфликта в Чечне 26.

Как бы кто ни оценивал предложение Белоруссии, руководителям, ехавшим в казахстанскую столицу, было необходимо внятно высказаться о конфликтах в бывших советских республиках. Когда до мероприятия оставались считанные дни, Приднестровье и Нагорный Карабах подали заявки на членство в СНГ – еще до того, как это сделали Молдавия и Азербайджан. С другой стороны, Российская Федерация признала независимость этих двух государств в их общепризнанных, советских границах. Однако пожары в мятежных регионах это не погасило. Недовольство в автономных республиках союзными, в состав которых они входили, в 19901991 годах неустанно подогревали из Кремля и теперь, при распаде Союза, сепаратизм там разгорался.

Неудивительно, что угроза утраты территорий некоторыми республиками заставила глав восточнославянских государств в Вискулях выступить за верховенство “законной власти”. По предложению России три лидера заявили о поддержке правительства Молдавии и его попыток подавить приднестровский сепаратизм. Ельцин, Кравчук и Шушкевич настаивали на нерушимости существующих границ. Принцип уважения территориальной целостности, таким образом, затмил этническую солидарность. Их единодушие по этому вопросу должно было не дать Союзу деградировать до “Югославии с ядерными бомбами” 27.

Если между восточнославянскими республиками распрей тогда не было, у других нашлись причины воевать. Межэтническое противостояние в некоторых неславянских регионах распавшейся империи становилось все острее. Пролилась кровь. В боевые действия втягивались соединения Советской Армии. Девятого декабря, на следующий день после заключения Беловежского соглашения, молдавские войска вступили в схватку с приднестровским “ополчением” за Бендеры, город на правом берегу Днестра. Сепаратистам оказывали поддержку части 14-й армии, формально еще обязанной исполнять приказы из Кремля. Вслед за этим начались бои в Дубоссарах. Восемнадцатого декабря президент Муталибов переподчинил себе армейские части на территории Азербайджана, потребовав от советских военных либо признать его главнокомандующим, либо покинуть республику. На следующий день армяне в Нагорном Карабахе образовали собственный комитет самообороны – орган, который взял на себя руководство местными боевиками и легко находил общий язык с советскими офицерами, подстрекаемыми из Москвы. Президент Армении Левон Тер-Петросян издал со своей стороны указ, направленный на углубление взаимодействия между властями республики и теми армейскими подразделениями, что базировались на ее территории. Азербайджанцы в советском солдате видели потенциального врага, армяне же считали его другом 28.

Гражданская война, которой Горбачев пугал Украину накануне референдума 1 декабря, вспыхнула в других бывших советских республиках. Пока она охватила только Кавказ и славяно-романскую границу по Днестру. В следующем году война начнется в Таджикистане.

Саммит в Алма-Ате открылся по графику – 21 декабря, в 11.30, в Доме дружбы. Участникам предстояло вдохнуть новую жизнь в советское клише о дружбе народов. Им это, в общем, удалось. И во внутренней, и во внешней политике перед каждым вставали огромные трудности, но все надеялись, что эта встреча – самое масштабное мероприятие такого рода после путча – укажет бывшим советским республикам выход из того тупика, в котором они пребывали уже не первый месяц.

Саммит стран СНГ обеспечил их руководителям площадку для переговоров, в которой они остро нуждались и которую не могли им дать Горбачев и его новоогаревский процесс. Евгений Шапошников сразу же увидел ее преимущества: “Это была первая за многие месяцы встреча всех руководителей союзных республик в таком составе, – писал маршал в мемуарах. – Уже сам тот факт, что на нее приехали все, за исключением лидеров прибалтийских государств и Грузии, приславшей своего наблюдателя, говорил о многом. Я сравнивал эту встречу со многими другими – заседаниями Госсовета СССР, новоогаревскими совещаниями – когда по различным причинам некоторые лидеры на них не являлись” 29.