Игорь Пыхалов - За что сажали при Сталине. Как врут о «сталинских репрессиях»

Один из главных подсудимых Альфред Теппор (кличка «Тальвик»), чей брат Фридрих был осуждён двумя месяцами ранее на процессе 48-ми, стал агентом эстонской разведки ещё в 1919 году. В 1923 году он перешёл на службу в нарвскую полицию, а в 1924 году вернулся к шпионскому ремеслу [392] Дело 19 эстонских шпионов // Правда. 1926, 21 апреля. № 91(3320). С.4. . Выполняя задания штаба 1-й эстонской дивизии, он свыше 10 раз переходил советскую границу [393] Дело 19 эстонских шпионов // Правда. 1926, 22 апреля. № 92(3321). С.7. .

В октябре 1925 года органам ОГПУ стало известно, что в Ленинградском военном округе действует шпионская организация, возглавляемая Альфредом Теппором, Иваном Антоновым, Марком, Быковым и Мадиссоном. Во время очередного посещения СССР Теппор и его подручный Паульсон были задержаны на Лужском вокзале. При аресте эстонский шпион оказал вооружённое сопротивление, тяжело ранив опознавшего его чекиста. Несмотря на ранение, сотрудник ОГПУ всё же не растерялся и произвёл в Теппора два выстрела, также ранив его. Укрывшись на чердаке, шпион долго отстреливался, но, в конце концов, был вынужден сдаться. При нём были найдены два револьвера системы «Наган», несколько пачек патронов, а также написанные на эстонском языке разведзадания [394] Новая шайка эстонских шпионов // Правда. 1926, 26 февраля. № 47(3276). С.4; Дело 19 эстонских шпионов // Правда. 1926, 22 апреля. № 92(3321). С.7. .

Как выяснилось в ходе следствия, в отличие от своих недавно осуждённых предшественников, Теппор и его подельники в основном собирали информацию политического характера. Прежде всего их интересовали сведения об эстонских коммунистических организациях, о проживающих в Ленинграде эстонцах-коммунистах, о фамилиях ответственных работников ГПУ и комсостава пограничных частей.

24 апреля Альфред Теппор, Ю. Марк, Паульсон, Ю. Мадиссон и Пуйканен были осуждены к высшей мере наказания. Бывший подпоручик белой армии Иван Антонов, с учётом его чистосердечного раскаяния и помощи следствию, получил 10 лет. Ещё семь подсудимых были приговорены к разным срокам заключения, шесть человек оправданы [395] Дело 19 эстонских шпионов. Приговор // Правда. 1926, 25 апреля. № 95(3324). С.4. .

В Латвии шпионской работой против нашей страны руководил 3-й (разведывательный) отдел латвийского Главного штаба. Ему подчинялся разведывательный пункт в Зилупе, где было сосредоточено непосредственное руководство агентурой и резидентурами в СССР. Политическая полиция как аппарат министерства внутренних дел формально органам 3-го отдела не подчинялась, однако систематически производила подбор кадров разведчиков для внедрения их на территорию СССР.

Латыши тесно сотрудничали со своими коллегами из Польши. В Двинске имелся постоянный аппарат польской разведки, вёдший при полнейшем содействии латвийской разведки и политической полиции разведывательную работу против СССР с использованием связей местного населения и белоэмигрантов [396] Мозохин О.Б. Карающий меч диктатуры пролетариата. М., 2004. С.178. .

Вот, например, печальная и поучительная история красноармейца Ивана Кузнецова. Вместе со своими товарищами, служившими на одной из застав Себежского пограничного отряда, он часто ходил в приграничную деревню Могили отдавать в стирку бельё. Там он познакомился с семейством Шарендо, промышлявшим проносом контрабанды. В результате задушевных бесед за рюмкой чая Кузнецов согласился пропускать Шарендо за кордон, а вскоре и сам занялся «бизнесом», посылая через границу с контрабандой местных подростков.

Дальнейшее оказалось вполне закономерным. На пограничника вышел латвийский разведчик Сергуненко. За хромовые сапоги, за 15–20 рублёвые подачки Кузнецов передал шпиону уставы Красной армии, «Памятку пограничника», затем – сведения о составе и вооружении заставы и, наконец, украденный у начальника секретный Устав Пограничной службы.

Дело красноармейца-предателя рассматривалось выездной сессией военного трибунала ЛВО в городе Себеже во второй половине января 1926 года. Вместе с ним суду были преданы 7 контрабандистов, в том числе четверо членов семейства Шарендо [397] Продал честь красного бойца. Дело красноармейца – сообщника шпиона // Ленинградская правда. 1926, 15 января. № 12(3228). С.4. . Трибунал признал Кузнецова виновным в шпионаже и приговорил к расстрелу с конфискацией имущества [398] Красноармеец-предатель // Ленинградская правда. 1926, 27 января. № 21(3237). С.3. .

В отличие от Кузнецова, бывший царский офицер Николай Долгалевич честно служил своим новым хозяевам. Вначале следователем в рижской внутренней политической полиции, специализируясь на добыче информации о забастовках и рабочих организациях. Затем, получил чин капитана латвийской армии. Занимая должность начальника поста пограничной охраны Люцинского уезда, по заданиям министерства внутренних дел Латвии Долгалевич собирал сведения о вооружении и расположении наших пограничных частей. Наряду с обычными шпионскими заданиями он выведывал фамилии лиц приграничного комсостава, имеющих в Латвии родственников. Разведывательная деятельность Долгалевича продолжалась с октября 1924-го по сентябрь 1925 года, после чего он был пойман с поличным на территории СССР [399] Латвийский охранник – шпион по СССР // Ленинградская правда. 1926, 4 марта. № 52(3268). С.4; Ещё один латвийский шпион // Правда. 1926, 25 марта. № 68(3297). С.4. . 25 марта 1926 года военный трибунал ЛВО приговорил его к расстрелу [400] Латвийский охранник – шпион по СССР // Ленинградская правда. 1926, 26 марта. № 69(3285). С.4. .

26 июля 1927 года при переходе латвийской границы были задержаны вооружённые и с подложными документами Н.П. Строев, В.А. Самойлов и А.Э. Адеркас. Как установило следствие, Строев и Самойлов и ранее по поручению РОВС и иностранных разведок неоднократно переходили советско-латвийскую границу, собирали сведения о расположении частей Красной Армии, о состоянии воздушного и морского флота, о местонахождении военных баз и об общем экономическом и политическом состоянии СССР.

За собранные и переданные сведения шпионы получали гонорар как от латвийской разведки, так и от Кутепова. Кроме того, они были связаны и с французской разведкой в лице полковника Аршана и французского военного атташе в Риге.

Поручения от латвийской и французской контрразведок были чисто военного характера: требовались сведения, освещающие деятельность ОСОАВИАХИМА, МОПРа, а также об организации, комплектовании и дислокации частей Красной Армии. При последнем переходе границы основным заданием тройки агентов являлись организация и проведение террористических актов, направленных против партийных и советских работников.