Александр Невзоров - Уроки атеизма

Давайте внимательно сравним тот лицемерный, розовый и лакированный вариант, который будет предложен детям, и то, что на самом деле написано в этом вероучении. Уверяю вас, вы не найдете там ничего общего.

Для контраста с привычной сюсюкающей святочной картинкой полистаем Евангелие от Луки и найдем там слова того самого главного персонажа книжки, раввина, который говорит: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» В главе двенадцатой сказано: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей» .

А в главе десятой Евангелия от Матфея все еще откровеннее. Иисус описывает последствия, которые должны наступить в результате его проповеди: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его. Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их» . Вот цена всей этой благостности.

Но вернемся к вопросу русской культуры, в частности – русской литературы. Следует понимать, что русская литература – это не только религиозный фанатик Федор Михайлович Достоевский с его откровенно пропагандистскими книжками. Надо понимать, что это еще и атеисты Александр Иванович Герцен, Иван Сергеевич Тургенев, Виссарион Григорьевич Белинский, Дмитрий Иванович Писарев, проклятый церковью Лев Николаевич Толстой, полукатолик Петр Яковлевич Чаадаев, сатанист Михаил Афанасьевич Булгаков, вообще непонятно кто, но скорее всего атеист Михаил Юрьевич Лермонтов, масон Александр Николаевич Радищев. Русская литература – это огромная культурная традиция, которая почти полностью отрезана от церкви, за исключением того самого Достоевского, то есть в ней очень широко представлена масса совершенно других взглядов. Так что говорить о том, что православие имеет какую-то непосредственную смычку с русской культурой, нет оснований.

Кстати, когда мы восхищаемся творчеством Достоевского, надо, вероятно, все-таки держать в уме факты, которые описывает его биограф Николай Страхов: как он Достоевскому в баню возил несовершеннолетних крестьянских девочек, – и многие другие любопытные подробности.

Что же касается подлинного отношения к науке… Я понимаю, что мои слова можно воспринять критично. Точно так же можно воспринять критично и мнение Альберта Эйнштейна, и мнение академиков Ивана Ивановича Шмальгаузена, Алексея Николаевича Северцова, Ивана Соломоновича Бериташвили, Леона Абгаровича Орбели, нобелевского лауреата Сантьяго Рамона-и-Кахаля.

Но давайте вспомним безусловный факт, с которым спорить бессмысленно. За то время, когда православие безгранично царствовало в России, когда все было подчинено ему, Россия поставила рекорд, достойный Книги рекордов Гиннесса. Огромный и бесконечно талантливый народ на протяжении почти восьмисот лет не дал миру ни одного ученого. Первое научное действие, произведенное в России, – это когда Михаил Васильевич Ломоносов в 1761 году наблюдал прохождение Венеры по солнечному диску. До этого семьсот шестьдесят один год, прошедший с момента Крещения, ознаменован только вшами, иконками, лучинками, грязью и бесконечной покорностью.

Во всем этом надо отдавать себе отчет, когда вы будете принимать решение, стоит или нет вбрасывать ребенка в эту идеологию – которая, вполне возможно, в первую очередь подчинит его себе, потому что у адептов этой идеологии за две тысячи лет великолепно отработаны методы охмурения и обольщения. Вспомните, в конце концов, Адама Козлевича и – ксендзов.

Что следует сделать, когда вы все же примете решение?

Следует взять ручку, бумажку и аккуратненько написать следующее заявление:

«Ознакомившись с учебником, в котором предлагаются так называемые основы православной культуры, и обнаружив в данном учебнике открытую религиозную пропаганду, прошу оградить моего ребенка от данной пропаганды в соответствии со статьей Конституции, гарантирующей свободу совести. Помимо всего прочего, данные взгляды не приняты в нашей семье, придерживающейся, естественно, здравых научных воззрений» .

Вероятно, это сложный выбор – учитывая массовый гипноз, учитывая, что эпидемия разрастается, учитывая, что мракобесие и сектантство снова пошли войной на свободомыслие, на науку, на свободу прежде всего. Но те ученые, которых я вам перечислил, – это люди, которые создали мир, в котором мы живем. Именно им мы обязаны нашим комфортом, нашей безопасностью, нашей продолжительностью жизни. Так почему же то, что они считали безусловным злом и против чего стояли насмерть, вдруг будет преподноситься нашим детям как нечто приличное, допустимое, а то и хорошее?

Но выбор делайте сами.

Мне часто задают любопытный вопрос, связанный с моментом, когда произошло изменение моего личного отношения к Русской православной церкви. Почему-то многие убеждены, что этот момент был каким-то трагическим, сложным.

Действительно, мне с детства знакома подноготная церкви – я не раз об этом рассказывал. В «секундовскую» пору мне тоже часто, много и не самым приятным образом приходилось соприкасаться с попами. Тем не менее в какой-то момент произошел, скажем так, определенный перелом, который можно охарактеризовать следующим образом (хочу подчеркнуть, что это не прямая аналогия, я никого не хочу обидеть, так что не надо полностью отождествлять ситуацию с описываемой мною картинкой).

Итак, представьте себе, что вы часто бываете в физиологической лаборатории, где видите крыс. Эти крысы сидят в маленьких клеточках, в головы им вживлены электродики, они что-то там безостановочно грызут и, конечно, вызывают и жалость, и симпатию. Вам хочется принести им капустки, выпустить на пару минут погулять, приласкать каким-то образом. Но затем наступает момент, когда расплодившиеся крысы ломают клетки, вырываются на свободу и начинают уничтожать или сжирать все, что им подворачивается под зубы и лапы, а потом и вовсе решают, что отныне именно они будут управлять научным процессом в лаборатории и вообще всеми процессами.

В таком случае, несмотря на всю имевшуюся у вас когда-то симпатию к этим крысам, необходимо употреблять варфарин, то есть крысиный яд. Применительно к исходной ситуации – яд сарказма. Опять-таки подчеркну, что это не прямая аналогия. Не исключаю, что я просто неловко выразился. Всякое бывает.