Александр Невзоров - Уроки атеизма

До тех пор пока вера не попыталась передвинуться в область права, она на самом деле никого не волновала – разбивайте вы себе лбы как хотите. Но как только она переезжает в юридическую сферу и как только так называемые верующие начинают требовать для себя особого правового статуса, чуть ли не программы защиты свидетелей, тогда все разговоры необходимо в категоричной форме начинать с требования доказательства.

В самом деле – вот перед нами сидит человек и рассказывает о своей вере. Так, может, он издевается или кривляется, а выйдя на секундочку пописать или уединившись, хохочет над тем, как ловко он над вами прикололся. Где гарантии, где доказательства? Поэтому пусть проходит известный евангельский тест либо предъявляет другие неоспоримые аргументы. Что касается служителей культа, то есть непосредственно наших торговцев духовностью, то они вообще в этом случае не имеют права голоса – потому что всякие вопросы веры и религии являются для них кормовой базой.

Следовательно, мы можем говорить о том, что у так называемых верующих есть прямая, абсолютно однозначная материальная заинтересованность в пропаганде этой идеологии и в имитации так называемой веры и так называемых оскорбленных чувств.

Советую вам провести любопытный эксперимент. Он несложен и доступен абсолютно каждому. Достаточно спросить любого так называемого верующего православного, почему их главный праздник называется Пасхой и что на самом деле это слово обозначает? И вообще, откуда оно взялось? И почему этот праздник так упорно продолжает называться Пасхой, несмотря на то что вроде бы для него есть и параллельный термин – так называемое Воскресение?

Скажу сразу: если вы спросите православного, почему праздник называется Пасхой, то, как показывает статистика, самым распространенным ответом будет оскорбленное молчание либо обвинение в богохульстве. Правда, попадаются всякие жизнерадостные личности, которые уверенно и твердо отвечают, что праздник называется Пасхой в честь того самого кондитерского изделия, которое им разрешают в эти дни есть попы. Что касается самих попов, то на вопрос о том, почему праздник называется Пасхой, они начинают удивительным образом ундулировать, всячески извиваться и тщательно заводить рака за камень, рассказывая про Исход евреев из Египта и вспоминая другие сказки, хотя на самом деле все обстоит гораздо любопытнее.

Настоящее, подлинное звучание названия этого праздника – Песах. У него есть еще и другое имя – Хаг ха-Мацот. Установлен он был в честь того, что в этот день древнееврейский бог, решив отомстить египтянам за какие-то мелкие бытовые неудобства, которые они причиняли евреям, умертвил всех младенцев-первенцев в земле Египетской. Еврейские же дети в ночь, когда происходили эти массовые убийства младенцев, остались живы по той простой причине, что евреи намазали кровью баранов свои двери. Ангел, который совершал убийства, обходя дома, принюхивался к двери и понимал, что ему сюда заходить не надо, а надо идти дальше. Эту хитрость с бараньей кровью подсказал евреям их бог. То есть Песах – Пасха – означает буквально «прошед мимо», или «прошедший мимо».

В корректности моего изложения очень легко убедиться. Для этого достаточно взять главную книгу христиан – Библию, – открыть ее, если не ошибаюсь, на главе 12 Книги Исхода и прочесть, начиная с 22-го или 26-го стиха: « В полночь Господь поразил всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона, сидевшего на престоле своем, до первенца узника, находившегося в темнице. […] И встал фараон ночью сам и все рабы его и весь Египет; и сделался великий вопль в [земле] Египетской, ибо не было дома, где не было бы мертвеца ».

То есть, как всегда в христианстве, сплошное повальное человеколюбие. Связь этого события и главного христианского праздника теологически тоже очень четко установлена. Дело тут в жертвенной крови, в торжестве евреев и в других моментах. Церковники, правда, как-то стесняются данного факта и избегают разговоров на эту тему с той же настойчивостью и аккуратностью, с которой они избегают вопросов по поводу обрезания Иисуса Христа. Хотя какие могут быть тайны и недоговоренности между своими людьми! Странная застенчивость.

Как известно, в основе православной культуры лежат священные, основополагающие книги еврейского фольклора, а именно Тора и Тегилим. Тора – это непосредственно Пятикнижие Моисеево, важнейшая часть Библии, рассказывающая о сотворении мира. Тегилим – это Псалтырь, который тоже во многом является основой православного русского национального мировоззрения.

Самое страшное, что, может быть, по итогам всей этой лекции РПЦ все-таки выдаст мне какой-нибудь орден за катехизацию своих же верующих, но ничего, переживем. Думаю, что где-нибудь местечко для этого ордена я отыщу.

Вот такое любопытное и знаковое происхождение русского народного православного праздника. Иначе говоря, тысячи, десятки и сотни тысяч людей употребляют этот термин, совершенно не задумываясь и не зная того, что он обозначает массовое истребление детей и торжество по этому поводу.

Что же касается бездумного употребления различных слов, то теперь попа можно узнать с закрытыми глазами: если вы где-нибудь услышите разговор про законы термодинамики или слово «энтропия», можно с уверенностью говорить, что эти слова произносит поп. Я не знаю, кто научил главного попа Гундяева слову «энтропия», но количество наукообразных терминов, совершенно неприменимых ни к теории эволюции, ни к теории абиогенеза, ни к одной вообще научной реальности, в поповской речи стало зашкаливать. Точно так же они вдруг очень полюбили говорить на тему начал термодинамики – судя по всему, абсолютно не умея их формулировать и не зная, о чем вообще идет речь, однако же попугайски повторяя умные слова применительно к своим поповским идеям, что выглядит, конечно, феерически смешно.

Как мы видим, активное ундулирование церкви, когда она все тщательнее и сильнее трется об ноги науки и виляет перед ней задом, очень характерно. Удивляет нахальство, рассчитанное на невежество масс, с которым попы пытаются забрить в так называемые верующие, к примеру, Ивана Петровича Павлова или Чарльза Дарвина. Об атеизме Павлова я уже говорил. Что касается атеизма Дарвина, я вас отошлю к замечательной книге под названием «Автобиография», где сэр Чарльз описывает свои ощущения от религии, от христианства, от Евангелия и в конце концов подытоживает: « Заслуживает доверия не в большей мере, чем… верования какого-нибудь дикаря. […] Отвратительное учение! »

На той же странице Дарвин – причем книгу он писал уже в конце жизни, это подведение итогов, это взрослый, сильный, мудрый Дарвин, отвечающий за свои слова, – абсолютно четко заявляет: «В конце концов я стал совершенно неверующим. Но происходило это настолько медленно, что я не чувствовал никакого огорчения и никогда с тех пор даже на единую секунду не усомнился в правильности моего заключения».