Сергей Доренко - Россия, подъем! Бунт Расстриги

Или он действительно был человеком миссии?

Такое вот сочетание: жертвенная идейность, патерналистская забота, социальные лифты за счет расстрела начальников, личная скромность – и властитель на века останется в сердцах своего несчастного народа-ребенка.

Круто.

А вопрос такой – а вы бы хотели повторения такого? Вы бы хотели самоотверженного миссионерского служителя идеи, лично скромного и строго-расстрельного Путина? Радуйтесь, недоумки, что вами правят прекрасные, европейски образованные выпускники СПбГУ, не лишенные элегантных запросов и манер!

Март, 2013 год.

Я многомиллионное сословие ветеранов очень поздравляю. С тем, что они выжили, а их боевые братья-товарищи погибли, как вы знаете.

Их братья боевые погибли. Дома вдовы. Бабы одни, без мужиков. Нелегко им. Дома дети. А папка не вернулся. Папка дурак был – погиб. Он вот полез под пули и стал не ветераном, а косточками белыми. Невезуха ему, дураку, а то бы сидел теперь в ветеранском президиуме каком-нить.

Я вот думаю, глядя на ветеранов: они уже награждены. Какая еще награда – они живы.

Если бы я возвращался живым с войны, я бы думал, как о вдовах и сиротах моих друзей позаботиться. Я бы очень удивился, что меня все чествуют? Это тыловые крысы меня чествуют, будто прощения просят за свою трусость.

Я не против здравиц в адрес оставшихся в живых ветеранов, но я против.

В 12-м отдельном батальоне связи 44-й Киевской Краснознаменной горнострелковой дивизии имени Щорса, например, служили классные парни. И все они погибли в Уманском котле в начале августа 41-го года.

И дед мой среди них.

У меня мысль все равно есть, что 9 Мая – день, когда надо благодарить павших. И надо думать, что сделано для их вдов и сирот. И живым бы ветеранам надо об этом в первую голову думать. Короче, это день скорбного раздумья, день отчета за дела перед мертвыми, день благодарности мертвым, а не разлюли малина типа – как все рады, что это не мы умерли!

Моя рюмка будет рюмкой за павших героев.

Май, 2012 год.

Это попытка холодного трезвого анализа – кто для нас Депардье и кто мы для Депардье.

Полагаю, для нас Депардье – символ признания нас, провинциальных дурачков, человеком извне, настоящей знаменитостью, а не нашими колхозными звездами, так сказать, культуры.

Если вы посмотрите на карту России, вы обнаружите – наша родина раскинулась на бесприютных берегах Северного Ледовитого океана. Мы окраина мира. Мы – село Верхнее Погромное Угрюминского района. И вот к нам в Верхнее Погромное приезжает настоящая звезда. Наша радость понятна.

А мы кто для Депардье? Мы папуасы? Мы мечта о диком мире воли и свободы от обязательств, мы место во времени, из которого Франция ушла уже несколько веков назад?

Но когда я думаю о французе, мне обязательно недостает понимания его меркантильности и материального интереса в каждом данном вопросе в каждую данную секунду. В чем же меркантильность Депардье?

Ну, не надо платить налоги и не надо быть ответственным гражданином в высоком смысле. Это важно, конечно. Квартиру дал Кадыров пятикомнатную, это тоже мелочь приятная. Но этого мало, недостаточно.

Разгадка открылась мне, когда я на днях зашел в свой гипермаркет, я шел вдоль полок с французским вином, и рядами стояли бутылки от Депардье. Его вино. Его производства, его марки. Он использует нас для поставок вина. 140 миллионов человек – неплохой рынок, все срослось. Теперь понятно. Депардье умница, недаром, ох недаром он тут у нас петрушничает.

Февраль, 2013 год.

Мне друг сказал, мир затолкал его в уродливые паттерны. Его работа требует поверхностности и штампов – иначе продукт не покупают, а ему самому скучно производить смысловые штампы. Его невероятно уважают все – коллеги и начальство. Но это уважение заставляет и дальше катиться по рельсам.

Он человек умный и не циничный. Он глубокий и требовательный к себе. И вот: он хочет уехать к простой честной жизни, к простым честным труженикам, к земле. Он купил ранчо 5000 гектаров на Среднем Западе. В кредит притом. И станет там заниматься сельским хозяйством как бизнесом, а еще он станет скакать на лошади и стрелять волков из охотничьего лука.

Правда ужасно?

А еще один знакомый купил 10 000 гектаров на Алтае. И выращивает там стада оленей. И это тоже ужасно.

Потому что я знаю, простых людей, у которых можно узнать-познать-научиться правде простодушной жизни, не существует. Их нет в природе.

Я в 1983 году, в мае как раз, был откомандирован временно из Луанды в Лубанго. Прощался с братвой на Пренде (район Луанды) эпической пьянкой.

Восклицал с восторгом:

Ребята, там все сплошь Платоны Каратаевы, я еду к простым преподавателям профтехучилищ, они поют частушки и щиплют своих матрешек-женушек за жирные ляжки!

Они каждый день жрут суп!

Они поддают портвяшка стаканчик на завтрак, я, с моим «Цинандали» на завтрак и «Ркацители» на обед, буду там вызывающе изыскан и неприемлемо аристократичен!

Там все не так, как у вас, – вы – подлые извращенцы, корыстолюбивые интриганы и выродившиеся изжопорукие лицемеры.

А там Рабочий Человек в комбезе, в одной руке – его банный веничек, а в другой – разводной ключ, которым он выковыривает из зубов остатки свиной отбивной! Он сверкает золотой пастью, он простодушен и незатейлив!

Я хочу учиться всему-всему у этого Платона Каратаева!

Значит, так: человек в провинции падаль и подонок в гораздо большей степени, чем в Москве. Гадость предательских интрижек там в миллиарды раз страшнее, безысходность травли абсолютна, узколобость, окончательное отсутствие горизонтов удручающи.

Терпеть скотство провинциальной жизни трудно и потому, что ты не имеешь права там игнорировать местных чванливых царьков – они сгноят тебя с легкостью. Ты вынужден улыбаться людям, которых не можешь не презирать.

Ты можешь быть один-одинешенек в Москве. Но не так в провинции. Если только не хочешь прослыть полоумным чудаком, ты должен поддакивать и присутствовать на их гнусноватых свадьбах-похоронах-скандалах-пересудах.

Ты будешь вовлечен.

Теперь такое дело: а вот ты богат и сам распоряжаешься, тогда же все в порядке? Найдешь там одного неидиота и станешь пить с ним водку вечерами? Попика местного приручишь – с ним философствуй?

Нет. Не годится.

Поставишь себя выше и докажешь местным, что ты босс, – судьба твоя еще паскуднее.

Поздравляю – ты босс толпы йеху, царек папуасов.

Ребята, слушайте, братцы, друзья мои, это кризис у вас, он пройдет, вы не ездите на Алтай и в Колорадо жить. Пофотографировать – хорошая идея.