Сергей Доренко - Россия, подъем! Бунт Расстриги

Я хочу сказать следующее: сама концепция, что интеллигенция должна народу, была заменена в конце 90-х – начале 2000-х при огромных усилиях творческих людей в России, начальников, телеканалов. Концепция была заменена на то, что мы должны идти за народом, а не нести народу. Давать народу, что он хочет. Народ хочет обрыгаться где-то – значит, надо дать ему обрыгаться. Это будет иметь рейтинг. Народ хочет по харе кому-то съездить или увидеть, как кто-то бьет, – значит, надо дать ему это. Бабенки хотят всплакнуть над судьбой какой-нибудь цыганской девочки – значит, это надо дать бабенкам. Бабенки должны посмотреть на это и всплакнуть, пойти умыться, чайку попить потом в своих крошечных квартирах. Не идти к народу, не нести народу, а угощать народ вчерашней блевотиной стало лозунгом перелома веков. Это так. Теперь мы удивляемся. Мы должны удивляться или нет?

«Пипл хавает». Это универсальное оправдание. Но я не обвиняю Киркорова. Я обвиняю строителей, верстальщиков. Я обвиняю руководства телеканалов. Потому что они пошли в паскудство с начала 2000-х. Они объявили, что «пипл хавает». Надо вытеснять людей из интеллектуальной сферы. Затем, чтобы их маргинализировать и создать некий нормальный средний класс. Для того чтобы создать нормальный средний класс, который просто жрет и гадит. Вот что создали телеканалы и руководители искусства. Они создали, в сущности, деполитизированные и деинтеллектуализированное быдло.

Я говорю в эфире прямом 2,5 часа. И стоит мне вякнуть, выкрикнуть, гавкнуть что-то по телевизору, как мне потом об этом сообщают все в магазине, потом все гаишники, так далее. Да, ко мне подходят люди, которые берут меня за руку, которые трогают меня за плечо, которые подводят ко мне детей, рассказывая, что они видели, как я гавкнул что-то на 15 секунд по телевизору. Они думают, что я священная фигура, раз меня показывают по телевидению. Вы говорите, телевидение отмирает? Не смешите меня. Есть единственная вещь, которая расцветает. Расцветает только телевидение. Все остальное отмирает. Потому что интеллект отмирает потихонечку.

Советский Союз имел интенцию, направление мысли имитировать интеллигентность. Даже быдло боялось быдлячить. Заняв любой пост, человек вынужденно имитировал интеллигентность. Иногда это было комично, как «мещанин во дворянстве». Но само направление мысли, устремление к интеллигентности, к культуре, к бравированию…

Это была не квазикультура. Всегда и всюду в мире на планете Земля большинство занято имитацией жизни. Имитацией других людей. Подавляющее большинство сейчас в Миннеаполисе, в Новом Орлеане, в Пенсильвании, в Москве заняты имитацией чужой жизни. Основная масса людей имитирует чужую жизнь. Они лишены спинного хребта, у них нет позвоночника вообще никакого. Чужая жизнь и есть их хребет. Как у черепахи панцирь, так для человека панцирь – это общество. Только в Советском Союзе этим панцирем были интеллигентность и служение науке.

Я – советский студент. Хосе Гвадалупе Мартинес Гарсиа, мой друг, привез мне «Архипелаг ГУЛАГ», на испанском. Я его на русском так и не читал никогда. Кроме этого мне давали Ахматову, мне доставали Цветаеву, мне доставали Серебряный век, который издавался в Советском Союзе. Издавался тиражами больше, чем сейчас. Просто советский народ был таков, что он сметал миллионные тиражи. Если издать что-то 40 тысяч экземпляров сегодня, то это огромное событие в жизни издательского бизнеса. Это событие. Издай в Советском Союзе в 80-м году Ахматову 40 тысяч экземпляров, сметена будет за два часа. Уже к вечеру этого дня. Издание 40 тысяч сегодня событие. А в Советском Союзе такого издания хватило бы на два часа торговли. Советский Союз действительно был таков, что, заходя в метро, ты видел, как у всех открыты книги. Читали под столом книги в офисе, чтобы начальник не видел. Потому что надо было прочитать книгу и отдать.

Это была нация, устремленная, имитационно или истинно, к интеллектуальности и высокой художественности. Сегодняшняя советская нация, остатки ее, осколки, отрыжка, не устремлена к интеллектуальности, нет.

Когда был переход в 90-е, я был знаком с одним полубандитом. Который работал в сфере нефтяного бизнеса. Связи у него были с бывшими цековскими, бывшими. Я спросил его: дай мобильник. Он говорит: на, я тебе дам визитную карточку. На ней было написано: кандидат экономических наук. Поскольку этот кандидат экономических наук не очень хорошо говорил по-русски, родной язык другой, не русский, то я его спросил: слушай, а у тебя кандидатская? Ну, конечно, я нормальный человек, я защитил кандидатский минимум, написал диссертацию. Потом я узнал, что он нанял тетку из Плешки, и тетка из Плешки написала ему кандидатскую. Но он защитился. Потому что даже советский бандит имитировал кандидата экономических наук. А сегодня кандидат экономических наук имитирует бандита.

Вектор – это и есть главное, принципиальнейшая вещь. В Советском Союзе бандит имитировал кандидата экономических наук, потому что ему было стыдно, его за шудру считали.

Я видел человека, у которого был цех по пошивке каракулевых шуб. Это было в 80-е в Туркмении, Красноводск, ныне Туркменбаши. Этот господин говорил какие-то вещи вполне себе развязные, типа: если ко мне поедет народный контроль, до меня 20 километров, я все 20 километров выстелю купюрами по сто рублей, и посмотрим, когда они нагнутся. Но этот человек подходил ко мне и старался изо всех сил вспомнить хоть что-нибудь из литературы и сказать что-то изысканное. Потому что он понимал, что если он будет говорить про деньги, то его будут считать за быдло. В Советском Союзе человек, который говорил про деньги, считался быдлом.

Это была страна иного вектора. А вот сегодня он бы меня считал за быдло. И чуть позже пришли такие. И я очень хорошо помню, как один хозяин нефтяной корпорации однажды позвонил мне, тыкая (это было в конце 90-х) «ты чего там, можешь подъехать? Ну подъезжай», вот так, на «ты». Я, конечно, к нему не поехал, я, естественно, больше никогда не звонил и больше не собираюсь с ним видеться. И больше на его заправках никогда не заправляюсь, если только не крайняя нужда. Но он уже не считал себя быдлом, тыкая журналисту. А мегабогатый пошивщик шуб каракулевых по тем временам, советским, подходя к студенту, краснел и начинал вспоминать что-нибудь из литературы и трудолюбиво вспоминал школьную программу.

Это разные страны. Быдло стало хозяевами. Быдло, которое раньше считалось богатым, но неуважаемым, которое говорило про деньги, стало хозяевами. Поэтому не удивляйтесь, когда Дарья Донцова – лучший писатель страны, а лучший артист – Киркоров. Не надо удивляться. Это другая страна. Вектор обращен в антиинтеллектуальность.