Андрей Шарый - Дунай: река империй

Неравномерно речное питание и по другой оси координат: две трети своей воды Дунай получает от притоков справа. Реку полнят и озерные воды, и талые воды альпийских ледников, воды дождевые и подземные. Они несут в себе частицы лессовых грунтов, которые в силу особенностей почв окрашивают Дунай в желтовато-коричневый цвет. Даже в верховьях реки голубой ее назовет только отчаянный поэт или фотограф, применяющий компьютерную редакторскую программу. Средний показатель мутности воды (есть и такой термин) в устье Дуная составляет 208 граммов на кубический метр. В каждом кубометре воды, выходит, содержится двести граммов земляной грязи. Это негрязная грязь, мельчайшие взвешенные частицы, еще и абсорбирующие тяжелые металлы и всяческие химикаты. Но вот для сравнения: мутность Днепра не превышает 50 граммов на кубометр.

Степень прозрачности дунайской воды меняется десятки раз в год; замечено, что самые большие объемы земляной взвеси выносят в Дунай слева и снизу паводки, формирующиеся в Карпатах. И оттого тоже в районе Вены Дунай примерно в два раза прозрачнее, чем в районе Сулины. В последние десятилетия, в связи с появлением в среднем течении водохранилищ, Дунай стал не таким мутным, как прежде, однако объем взвешенных наносов все равно остается по европейским меркам очень значительным, 42 миллиона тонн в год (мне встречалась также оценка в 66 миллионов)  [25]. Волга, а она будет помощнее Дуная, выносит в Каспийское море по крайней мере в полтора или два раза меньше грунта. Для мировой гидрологии такие цифры с многими нулями обычны. Бытует, оказывается, выражение “Непал экспортирует почву на равнины Индии” – притоки Ганга выносят со склонов Гималаев 1450 миллионов тонн мелкозема в год, а для “горя Китая”, реки Хуанхэ, этот показатель составляет полтора миллиарда тонн в год. Общеевропейский вывод очевиден: Дунай – не самая голубая, но самая мутная среди крупных рек Старого Света. С каждого квадратного километра водосборной площади Дунай и его притоки ежегодно уносят больше восьмидесяти тонн земли. Кто-то осуществил даже такие забавные и вполне бесполезные выкладки: для того чтобы смыть со всей площади водосборного бассейна слой земли толщиною в метр, Дунаю требуется чуть меньше двадцати тысяч лет.

Любая река – цикличный природный комплекс. В верховьях и в среднем течении Дуная самый высокий уровень воды регистрируется в июне, самый низкий – зимой. Ниже впадения крупных притоков режим реки меняется: на румынско-болгарские берега Дуная половодье приходит в апреле-мае, а маловодье – в сентябре-октябре. В этих вообще-то теплых европейских краях случаются суровые зимы, но, если исключить горные баварские области, снежный покров в бассейне Дуная неустойчив. На разных участках различается и тепловой режим: среднегодовая температура воды у Пассау на одиннадцать градусов ниже, чем в дельте. В устье средняя температура воды выше температуры воздуха в течение всего года; у Вены вода теплее воздуха с октября по март, в Нови-Саде – с августа по май.

Дунай иногда замерзает, но вот именно что иногда: в среднем течении вероятность ледостава не достигает пятидесяти процентов. В низовьях этот шанс в полтора раза выше, а вот быстрые верховья не покрываются льдом почти никогда. Вскрытие длиннющей реки происходит не одновременно, отчего возникают ледовые заторы (а в начале зимы бывают еще и ледовые зажоры), приносящие всякие прибрежные бедствия вроде разрушения дамб и портовых сооружений. В последний раз судоходство на всем протяжении Дуная, от Германии до Румынии, закрывали из-за леденящих холодов в феврале 2012 года. Для того чтобы власти приняли такое решение, должно замерзнуть от шестидесяти до семидесяти процентов поверхности реки. Паромы в ту зиму возобновляли движение от берега к берегу, только если их капитаны считали погодные условия безопасными для пассажиров. Чтобы Дунай застыл целиком, утверждают синоптики, температура воздуха на всем его протяжении как минимум неделю не должна подниматься выше минус десяти градусов.

Становление и ломка льда на реке не только общий образ политических заморозков или советской оттепели, но и вообще яркая метафора вечной переменчивости состояний жизни и вещества. Лауреат Нобелевской премии по литературе Элиас Канетти, родившийся в Болгарии в еврейской семье, где говорили на языке ладино, но писавший по-немецки, в книге “Спасенный язык. История одной юности” вспоминал о своем детстве на берегу Дуная. В те редкие зимы, когда река замерзала и превращалась в “свой собственный мост”, рассказывает Канетти, на противоположный берег, из Рущука (Русе) в Журжу (Джурджу), переезжали на санях и всегда брали с собой оружие: с гор и из лесов на снежную гладь Дуная спускались волки. Сербский литературовед Драган Куюнджич (кстати, крупнейший специалист по вампирологии) в одном из своих философских эссе рассказывает об операции “Рейд 1942”. Это тягостная история о военном прошлом: в январе 1942 года в оккупированном венграми Нови-Саде убиты около двух тысяч евреев и сербов, в основном евреев, – гражданских лиц, включая стариков, женщин и детей. Несчастных собирали на пляже Штранд и расстреливали партиями. Зима выдалась холодной, и Дунай замерз. Чтобы проделывать отверстия во льду, куда сбрасывали тела убитых, применялся динамит – если люди были еще живы, они умирали от удушья или тонули. Для Канетти дунайский лед – метафора холодной опасности, для Куюнджича – метафора смерти. Трагический образ: река смывает следы преступления.

ДУНАЙСКИЕ ИСТОРИИ

КАК РАЗДВОИЛСЯ РОМАН О РЕКЕ

Жорж Ру. Иллюстрация к роману Жюля Верна “Дунайский лоцман”.

Большая часть произведений французского писателя Жюля Верна (1828–1905) – 68 романов и рассказов – опубликована его издателем Пьер-Жюлем Этцелем в серии “Необыкновенные путешествия”. Начиная с 1863 года обычно раз в шесть месяцев в этой книжной серии выходил новый роман. Верн был способен работать и быстрее, но издатель считал неправильным слишком частить. В 1901 году примерно за три месяца работы Верн сочинил двухсотстраничный роман о речном путешествии по Центральной Европе, получивший, с аллюзией на знаменитый вальс Штрауса, название “Прекрасный желтый Дунай”. Биографы Верна свидетельствуют: идея романа пришла писателю в голову после знакомства с опубликованными в 1860 году очерками французского историка Жана Виктора Дюрюи о поездке из Парижа в Бухарест. Отвлекшись на правку другой рукописи, “Невидимая невеста”, Верн так и не отослал уже завершенный роман в издательство, а через три года скончался. Литературное наследие Верна – десяток неопубликованных романов и картотека из двадцати тысяч тетрадей по разным отраслям знаний – поступило в распоряжение его единственного сына Мишеля (1861–1925). Отношения отца и сына в годы молодости Мишеля складывались непросто, однако позже они примирились и наладили литературное сотрудничество. Мишель Верн с успехом продолжил серию “Необыкновенные путешествия”: отредактировал или дописал за своего отца восемь романов, занимался экранизациями его самых известных произведений. В 1907 году он переработал и книгу о путешествии по Дунаю, по предложению издательства скорректировав сюжет и изменив название. В Pierre-Jules Hetzel считали позднее творчество Жюля Верна несколько монотонным и попросили добавить сюжету живости-остроты. Роман “Дунайский лоцман” вышел в 1908 году с именем Жюль Верн на обложке, а оригинальная рукопись была впервые опубликована лишь восемьдесят лет спустя. Это и есть литературная ловушка: один автор, два названия, два практически самостоятельных романа. Сравнение текстов показывает: Мишель Верн сохранил только завязку действия, превратив приключенческий познавательный роман путешествий в отчасти политический детектив. Конструкция сюжета осталась прежней: отважный авантюрист и умелый рыболов венгр Илья Круш (Илия Бруш – в “Дунайском лоцмане” он оказывается болгарским патриотом Сергеем Ладко) берется преодолеть на весельной лодке без малого три тысячи дунайских километров, пройти “семьсот лье по воде”, питаясь тем, что поймает на удочку. Настроение и дух книги стали другими: повествование утратило страноведческий характер, приобретя взамен сочувствие к национально-освободительной борьбе (действие у М. Верна разворачивается накануне Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, а у Ж. Верна – в начале 1860-х). Насколько известно, Верн-старший не бывал на Дунае, хотя прекрасно владел моряцким делом и технологией дальних странствий: на собственной яхте Saint-Michel он совершил немало морских поездок. Мишель Верн, напротив, посещал Белград и Будапешт, однако литературоведы считают его книгу “Дунайский лоцман” вторичным по отношению к роману “Прекрасный желтый Дунай” произведением. Теперь обе книги, переведенные на многие языки, ведут самостоятельную жизнь, и для многих читателей они – романы одного и того же автора. Куда более известный “Дунайский лоцман” еще и экранизирован: в 1974 году в социалистической Венгрии.