Андрей Цыганков - Русофобия: антироссийское лобби в США

Другим критически важным посылом, лежавшим в основе аргументов лобби, было утверждение, что Россия была и остается стратегической угрозой для США. Этот посыл разделяли и консервативные, и либеральные обозреватели, доказывающие, что Россия является угрозой в силу советского менталитета, который, по мнению членов лобби, завладел Кремлем, проводящим новую агрессивную внешнюю политику, направленную против Запада. Например, консерваторы организовали и финансировали дебаты, состоявшиеся в Азиатском обществе и музее Азии на Парк-Авеню в Нью-Йорке. Темой дебатов стало превращение России во врага Америки. Дискуссию вели Эдвард Лукас, автор книги The New Cold War: The Future of Russia and the Threat to the West («Новая «холодная война»: будущее России и угроза Западу»), Брет Стивенс из The Wall Street Journal . Клаудия Россетт из организации «Защита демократий» и Дж. Макл Уоллер из Института мировой политики выступали как сторонники главного тезиса о российской угрозе 71. Заявив о том, что советские тенденции и институты никогда не отмирали, они говорили о «кагэбизации» государства, торжестве методов слежки и шпионажа, об идеологическом сопротивлении признанию преступлений сталинизма, войне, которую ведет со своими соседями Кремль при помощи трубопроводов, и об акте «ядерного человекоубийства, если не ядерного терроризма». (Последнее было сказано об убийстве Александра Литвиненко, которое расследовали в Великобритании 72.) Газета The Wall Street Journal в типичной редакционной статье «Советский человек» настойчиво доказывала, что не США, а именно Путин руководствуется старыми представлениями об угрозе, выступая против размещения ПРО в Восточной Европе. «Вопреки всем доказательствам обратного м-р Путин продолжает настаивать на том, что предлагаемая противоракетная оборона направлена против России. Он знает, что это не так, но это карта, которую хорошо разыгрывать в отдельных частях Европы, особенно во Франции и Германии» 73.

Либералы вторили этим утверждениям. Так, Майкл Макфол из Фонда Карнеги за международный мир и Стэнфордского университета выразил свою озабоченность усиливающейся военной агрессивностью России, которую он усматривал в попытках запугать соседей, и отсутствием у России стремления присоединиться к Западу. Рассуждая с позиций вывернутой наизнанку теории демократического мира, Макфол изображал Россию как автократическую страну, которой «от природы» присуща тенденция к агрессивной внешней политике. «Они (россияне) во внутренней политике все сильнее сдвигаются к автократии, поэтому я не считаю простой случайностью то, что Россия все чаще использует свою мощь для оказания давления на своих соседей, особенно в отношении Грузии, и в отношении других стран, в частности Украины и Белоруссии» 74. Далее Макфол утверждал, что, будь Россия демократией, она бы сотрудничала с США в вопросе развертывания элементов ПРО в Польше и Чешской Республике. Будучи автократией, Россия рассматривает Америку как угрозу и отвечает на военные инициативы США в одностороннем порядке. «Другими словами, они, по-видимому, не сотрудничают с Америкой в вопросах безопасности. Они хотят равновесия с США» 75.

Доказывая, что ядерные силы России слабы, но по природе своей остаются постоянной угрозой, лобби не проявляло никакого интереса к серьезной дискуссии о том, в какой мере жесткие заявления и жесткие меры Кремля обусловлены отношением и подходом США к России. Между тем, некоторые военные аналитики поставили ряд важных вопросов, касавшихся подхода США к России. Одни аналитики утверждали, что предложение создать позиции ПРО в Восточной Европе заслуживает внимания, но что военные выгоды такого развертывания «не стоят ухудшения отношений с Россией», а администрация Буша уже поставила под угрозу отношения с Россией 76. Другие аналитики признавали: хотя США неоднократно заявляют о том, что Россия не является потенциальным противником, ключевой принцип политики безопасности остается прежним — «надежная защита должна быть основана на реальном потенциале, а не на декларированных намерениях» 77. Не приняло лобби во внимание заключения таких экспертов, как профессор Массачусетского технологического института Тед Постол и профессор Стэнфордского университета Джеймс Гудбай, высказавших мнение о том, что ПРО технически неосуществима 78.

Как и в случае расширения НАТО, сторонники достижения ядерного превосходства и развертывания ПРО вопреки возражениям России стремились заручиться поддержкой политического класса США, плотно работали с правительствами восточноевропейских стран и пропагандировали свое дело в СМИ. Действуя на основе выявленных предположений о слабости России, такие американские политики, как член палаты представителей от Калифорнии демократ Том Лантос, стремились оскорбить Кремль и принизить его военные возможности. Намерение Путина нацелить ракеты на объекты ПРО в Восточной Европе Лантос назвал «невероятно глупым». Представитель США сказал, что президент России страдает «синдромом Папайя», и заявил, что словесная «игра мускулами», к которой прибегает Путин, вызвана огромными доходами от торговли нефтью и газом и подобна игре мускулами поедающего шпинат персонажа мультфильмов 79. Кандидат в президенты сенатор-республиканец от штата Аризона Джон Маккейн в своих заметках, сделанных для лос-анджелесского Совета по мировым делам, исходил из предположений о том, что у Кремля есть угрожающие намерения, и говорил о «российском ядерном шантаже» 80. По всей вероятности, Маккейн говорил о нежелании России подчиниться планам развертывания американской ПРО. Пренебрежение к позиции России, которое продемонстрировал Маккейн, в полной мере проявилось в ходе проведенных республиканской партией дебатов о ПРО, в которых Маккейн произнес: «Мне все равно, какие возражения против ПРО он [Президент Владимир Путин] выдвигает» 81. В статье, опубликованной в газете The Financial Times , Маккейн обратился к европейцам с целью мобилизовать их на поддержку антироссийской программы США. Повторив тезис о ядерном шантаже, сенатор-республиканец заявил, что демонстрируемая Путиным «смесь цинизма и наполеоновской мании представляет опасный вызов, брошенный евро-атлантическому сообществу». Сенатор-республиканец призывал к противодействию российскому «насквозь авторитарному режиму, в котором господствуют спецслужбы, враждебные западным либеральным ценностям» 82.

Лобби также энергично оказывало давление на восточноевропейские правительства, работая в согласии с американскими должностными лицами, которые, как и во времена сколачивания антииракской коалиции, пытались соблазнить «новую Европу» посулами материальных вознаграждений. Например, США обязались предоставить финансирование системе обороны Польши 83. Лобби нашло в польских и чешских элитах сильных союзников, которые были настроены также русофобски и не скрывали своей враждебности к России. Идя против заверений Белого дома в том, что ПРО направлена против Ирана, министр иностранных дел Чешской Республики Карел Шварценберг публично пустился в рассуждения о том, против кого будут направлены американские радары в том случае, если Иран не создаст ядерное оружие. Отвечая на этот гипотетический вопрос, Шварценберг заявил, что между Беринговым проливом и Средиземным морем «более чем достаточно» 84государств, против которых могут быть направлены радары. Представители польских властей и горячие сторонники ПРО, такие как министр иностранных дел Польши Радек Сикорски, были еще более конкретны и указывали, что ПРО направлена не против Ирана. Обсуждая вопрос ПРО с президентом Бушем, настаивавшем, что ПРО направлена против Ирана, Сикорски подчеркнул: «Поляки не чувствуют никакой угрозы со стороны Ирана» 85. Рассчитывая на получение большей помощи от США и на больший оборонный бюджет, Сикорски выразил также разочарование тем, что в ответ на развитие ПРО Кремль не делает более внушительных угроз 86.