Питер Гелдерлоос АНАРХИЯ РАБОТАЕТ

Вот как работают децентрализованные механизмы самоорганизации: постоянно общество решает, как оно хочет организоваться и какие действия оно считает неприемлемыми. Это может происходить с течением времени и ситуативно или в формальных, оперативных постановлениях. Участие всех в принятии этих решений дополняется участием всех в их соблюдении. Если кто-то нарушает эти общие стандарты, то любой приучен к тому, чтобы отреагировать. Никто не вызывает полицию, не подаёт жалоб и не ждёт, что кто-то другой предпримет что-нибудь; каждый сам подходит к человеку, который, по его мнению, не прав, и говорит ему об этом, или предпринимает другое подходящее действие.

Например, соседи могут решить, что каждая семья будет убирать улицу в порядке очереди. Если одна из семей отказывается выполнить это решение, любая другая семья из этого квартала может попросить их выполнить своё обязательство. В зависимости от того, насколько серьёзен проступок, другие люди из квартала могут отреагировать критикой, высмеиванием или остракизмом. Если у семьи имеются уважительные причины, чтобы не выполнять свои обязательства (например, кто-то из этого домохозяйства очень болен, а другие жильцы заняты уходом за ним), соседи могут проявить сочувствие и простить им это упущение. Этой гибкости и восприимчивости обычно недостаёт системе, основанной на законах. С другой стороны, если у членов невнимательного к своим обязанностям домохозяйства нет оправданий, и они не только не убирают улицу, но ещё и мусорят на ней, их соседи могут провести общее собрание с требованием изменить их поведение, или они могут предпринять такие действия, как складирование всего мусора перед их дверью. Между тем, в своём повседневном общении отдельные соседи могут покритиковать членов домохозяйства-нарушителя или высмеять их, не приглашать участвовать в совместной деятельности или выставить их на показ на улицах. Если кто-то неисправимо асоциален, всегда блокирует решения или противоречит желаниям остальной группы, и отказывается отвечать интересам людей, крайней реакцией на это будет исключение человека из группы.

Этот метод является гораздо более гибким и более освобождающим, чем основанные на законах насильственные подходы. Вместо того чтобы привязываться к слепой букве закона, который не может принять в учёт особые обстоятельства или человеческие нужды и основывается на власти меньшинства, метод рассеянного наказания позволяет каждому взвесить, насколько серьёзным является проступок. Он также даёт правонарушителям возможность убедить других, что их действие было правомерно, обеспечивая, таким образом, постоянное оспаривание господствующей морали. Напротив, в государственнической системе представители власти не обязаны доказывать, что что-либо правильно или ложно, перед тем как конфисковать чей-либо дом или перед конфискацией наркотика, считающегося нелегальным. Всё, что они должны сделать, — это процитировать законодательный акт из свода законов, к написанию которого их жертвы не приложили руки.

В горизонтальном обществе люди исполняют решения в соответствии с тем, насколько эти решения для них мотивированы. Когда почти все энергично поддерживают решение, оно будет активно реализовываться. Напротив, если решение оставило большую часть людей безразличными или не воодушевленными, оно будет исполняться лишь частично, оставляя больше пространства для созидательных проступков и исследования других ситуаций. С другой стороны, недостаток энтузиазма в выполнении решений может означать, что на практике организация взвалена на плечи неформальных лидеров — людей, которым делегирована неофициальная позиция лидерства над остальной группой вне зависимости от того, хотят ли они этого. Это означает, что члены горизонтальных групп, от коллективных домов до целых обществ, должны столкнуться с проблемой самодисциплины. Они должны нести перед самими собой обязательства за стандарты, которые они установили, и критику своих товарищей, и риск стать непопулярным или вступить в противостояние, критикуя тех, кто не поддерживает общие стандарты: обращаться к соседям по дому, которые не моют посуду, или сообществу, которое не вносит свой вклад в поддержание дороги. Это сложный процесс, часто отсутствующий во многих текущих анархистских проектах, но без него групповое принятие решений — лишь фасад, и ответственность неясна и распределена не поровну. Переживая этот процесс, люди становятся более полновластными и сильнее связанными с теми, кто окружает их.

В группах всегда имеется вероятность подчинения и конфликта. Авторитарные группы обычно избегают конфликтов за счёт принуждения и более высокого уровня подчинения. Давление с целью доминирования существует также в анархических группах, но за счёт отсутствия ограничений на перемещение людей человеку проще покинуть группу и присоединиться к другой, или жить и действовать самостоятельно. Таким образом, люди могут выбирать уровни подчинения и противостояния, которые они готовы терпеть, и в процессе поиска и ухода из групп меняют и оспаривают общественные нормы.

В только что созданном государстве Израиль евреи, которые участвовали в социалистических движениях в Европе, получили возможность создать сотни кибуцев, утопических коммунальных ферм, члены которых создали хороший пример общинной жизни и принятия решений. В типичном кибуце большинство решений принималось на общем собрании коллектива, проводившемся два раза в неделю. Частота и продолжительность собраний зависели от того, как много аспектов общественной жизни было открыто для обсуждения, и от общей веры в то, что правильные решения «могут быть приняты после интенсивного обсуждения в группе» [38] Melford E. Spiro «Kibbutz: Venture in Utopia», New York: Schocken Books, 1963, pp. 90-91. . В кибуце было около дюжины избираемых должностей, связанных с ведением финансовых дел коммуны и координацией производства и торговли, но общая политика должна была определяться на всеобщих собраниях. Официальные должности ограничивались сроком в несколько лет, а члены поддерживали культуру «ненависти к должности», нежелание вступать на должность и презрение к тем, кто проявлял жажду власти.

В кибуцах ни у кого не было принудительной власти. Не было в кибуцах и полиции, хотя у всех считалось нормальным оставлять свои двери незапертыми. Общественное мнение было наиважнейшим фактором, обеспечивающим сплочённость общества. Если возникала проблема с членом коммуны, она обсуждалась на общем собрании, но, большей частью, даже угроза попасть под разбирательство на общем собрании мотивировала людей разрешать разногласия. В худшем случае, если участник отказывался принимать решения группы, остальной коллектив мог проголосовать за его исключение. Но эта последняя мера отличается от насильственных тактик, используемых государством, по ключевому пункту: добровольные группы существуют только потому, что каждый участник хочет работать со всеми остальными. Человек, которого исключили, не лишается возможности выживать или поддерживать отношения с людьми, так как имеется множество других групп, к которым он может присоединиться. Ещё более важным является то, что его не заставляют исполнять решения коллектива. В обществе, основанном на таком принципе, люди обладают способностью к социальной мобильности, которой нет в государственных рамках, в которых законы применяются к индивиду вне зависимости от того, одобряет ли он их. В любом случае, изгнание не было распространено в движении кибуцев, так как общественного мнения и группового решения было достаточно для разрешения большинства конфликтов.