Питер Гелдерлоос АНАРХИЯ РАБОТАЕТ

Среди современных анархистов (в России, по крайней мере) есть некоторое количество историков и публицистов, но очень мало людей, сведущих в экономике, культурологии, социологии, философии, экологии. Гелдерлоос же творчески и компетентно сочетает в своём труде все эти аспекты, столь неразрывно связанные в жизни.

Эта книга — не инструкция по построению либертарного общества и не идеологическая конструкция. Она — важное свидетельство (не без ноток памфлета) о том, что возможно. О том, что может быть, что было и ещё (уже) есть, но о чём не принято говорить вслух и размышлять в конформистском и монологическом современном мире, обречённом на гибель уже самой своей унылой безальтернативностью. Однако из того, что анархическая утопия возможна (и уже существует в сотнях форм и обличий), ещё не следует, что она неизбежна (как думали верующие в прогресс и не верившие в личность анархисты XIX века). Ведь, как говорится в одном попсовом культовом фильме, «будущее не предопределено», и всё не сводится к социальным институтам и механизмам. Прежде всего, все общественные изменения (или их постыдное отсутствие) опираются на живых людей — бунтарей или конформистов, мечтателей или мещан, рабов или вольнодумцев. Радикальный антиутопизм, отказ патетически мечтать об ином — проблема проблем человека сегодняшнего дня. Далеко не всякая социальность априорно либертарна (иначе откуда бы возникло государство? фашизм? суд Линча?). Сегодня социальная ткань Запада и России изорвана на клочки. Её предстоит (вос)создавать заново — с общин, кружков, профсоюзных инициатив, аффинити-групп, что имеет и свои преимущества (осознанность, возможность изначальной и последовательной либертарности и эгалитарности) и свои огромные недостатки (атомизация, отсутствие опыта диалога и совместного действия). И, как верно заметил автор, само создание этой книги (а также её перевод, корректура и публикация) — хороший, хотя и небольшой, но воодушевляющий и конкретный пример того, как «работает анархия» в действии. И лично я благодарен за честь и радость принять участие (как редактор-корректор книги и автор этого предисловия) в этом нужном деле.

Знание, разумеется, само по себе не может заменить ни способности мечтать и верить и возмущаться и сопереживать, ни чувства человеческого достоинства и межличностной солидарности, ни «святого чувства Бунта» (говоря словами Бакунина). Если всего этого нет, то никакие факты, примеры, рассуждения и аргументы не убедят человека в том, что можно жить иначе, не побудят его к действию. Однако знание и понимание как неискоренимых и самоубийственных пороков существующего порядка вещей, так и возможных альтернатив могут быть очень полезны и нужны протестующим и мечтающим — как оружие полезно бойцам.

Эта чудесная книга будет полезна и тем, кто предубеждён против анархии, но не совсем утратил дар восприятия иных позиций, чем его собственная (ибо она блистательно развенчивает дурацкие одиозные стереотипы о ней), и тем, кто «в принципе за» либертарную альтернативу, но не представляет, как «это может работать» и «с чего начать» (поскольку она даёт конкретные примеры и — для начинающих и интересующихся — снабжена обширными списками книг по ключевым темам, некоторые из которых изданы теперь и на русском языке), и тем, кто погряз в сиюминутной «узкой», чересчур конкретной борьбе (за экологию, за эмансипацию полов, за права трудящихся и всевозможных меньшинств, против фашизма, полиции или милитаризма) и утратил широту и целостность видения реальности — в которой всё связано со всем тысячами нитей, и государственно-технологически-патриархально-буржуазная гидра мигом отращивает три головы на смену одной отрубленной рыцарями сопротивления, переставшими «быть реалистами», то есть «требовать невозможного». Поистине, эта замечательная книга позволяет «мыслить глобально», не переставая «действовать локально», мечтать — не отрываясь от земли, быть умеренными и трезво-зрячими оптимистами (осознавая огромную сложность и непредсказуемость этого мира и более чем реальную опасность потерпеть неудачу). Она, при всём том, вселяет надежду в «успех нашего безнадёжного дела».

Два года назад, вскоре после того, как я закончил писать и редактировать книгу «Анархия работает», но за несколько месяцев до её выхода на бумаге, московские товарищи устроили мне историческую экскурсию по городу. Я был искренне восхищён их переживанием истории — как что-то очень внутреннее, как почву под ногами, как кровь, текущую в жилах и отмечающее время биением наших сердец. И дело тут не во всяких подробностях и датах, а в мечтах и направлениях, за которые всё ещё идёт борьба.

Итак, когда мы остановились на месте, где несколько смелых анархистов девяносто лет назад забрались на крышу здания, где собиралось большевистское руководство, и бросили вниз бомбу в надежде убить Ленина (поскольку их былой товарищ оказался диктатором), мы почувствовали надежду и трагичность, тяжкую реальность, так же как на месте убийства Станислава и Анастасии в этом году. Последнее было свежей раной, очень болезненным воспоминанием для тех, кто знал их, но товарищи из Москвы оживили оба воспоминания с одинаковой преданностью и пылом, ведь оба они относятся к одной и той же борьбе.

История — не объективная формация социальной жизни, которая обязана быть. Это нечто живое, которое надо кормить, поить и выгуливать. Она живёт на улицах, в пространствах меж нас и если эти пространства осушить, история зачахнет.

Я приехал из страны, где люди передоверили память телевидению, где все дома построены не позднее двадцати лет назад и где даже природа забывает. И в США, и в России есть богатые традиции сильной анархической борьбы, это родина Хеймаркета и Кронштадта соответственно. В прошлом эта история была всем, но сейчас забыта. Она не обеспечивает устойчивый фундамент текущей борьбы, как должна бы. Возможно, так кажется из-за романтизма вследствие расстояния, но я думаю, что российские товарищи приложили геркулесовы усилия, чтобы возвратить память об анархии в область практики, в долгие годы борьбы и краткие моменты автономии. И это несмотря на десятилетия диктатуры, уничтожавшей любые следы либертарной версии коммунизма.

В соответствии с американским представлением об истории, всё, что предшествует последней моде, считается вышедшим из употребления и неподходящим к текущему моменту. Такая историография уместна в обществе планового устаревания, обществе, где всё делают дешёвым, быстроизнашивающимся, требующим скорой замены, чтобы удержать постоянное ускорение самоубийственной машины производства. Неслучайно анархическая критика капитализма, которой уже сотни лет, снова находит подтверждение в каждой мелочи сегодняшнего дня.