Всеволод Овчинников - Два лица Востока. Впечатления и размышления от одиннадцати лет работы в Китае и семи лет в Японии

Для первого объединителя Китая такой замысел имел прежде всего военное значение. Надо было подвозить рис и стрелы для воинов, которые расширяли империю в южном направлении. Канал, получивший название Линцюй, служит людям уже более двух тысячелетий. Караваны джонок поднимаются по реке Чжуцзян (Жемчужной) до этого канала, потом спускаются к озеру Дунтинху и оттуда по Янцзы доходят до Уханя.

Другой древнейший отрезок великого канала – от Янцзы на север до Хуанхэ начали прокладывать в 485 году до нашей эры. Но строительство главной части продолжалось до времени императора Суй Янди. Несколько миллионов землекопов, согнанных по его повелению, прорыли канал сначала на север, к Лояну, а затем на юг, вплоть до Ханчжоу.

По свидетельству летописцев, канал имел в ширину десять шагов. По обоим берегам его были проложены тропы для бурлаков и рядами высажены ивы. В 1292 году, когда Лоян уже перестал быть столицей Поднебесной, великий водный путь был выпрямлен, доведен до Пекина и до сих пор позволяет людям пользоваться этой водной артерией.

Однажды после нескольких засушливых лет в Великом канале не оказалось воды. И вот, дабы Сын неба мог совершить свой ежегодный выезд в южные провинции, пересохший ров доверху засыпали рисом и по нему волокли императорские ладьи.

Так в народном воображении слились оба назначения Великого канала. Согнав миллионы людей на его прокладку, императоры думали не только о доставке налогов в столицу. В те далекие времена передвигаться по пыльным дорогам даже в паланкине было делом незавидным. Куда приятнее было обозревать окрестности с палубы собственной ладьи!

Впрочем, основная цель прокладки Великого канала определялась его названием – «Река податей». Ведь зерно для казны, то есть для выплаты жалованья государевым людям, поступало в древние столицы Сиань и Лоян, а позднее – в Пекин, главным образом из равнины, лежащей в низовьях Янцзы и Хуанхэ. В Янчжоу, городе, выросшем на перекрестье Великого канала с Янцзы, мне удалось разыскать потомков лодочников, которые когда-то возили податное зерно ко двору Сына неба.

Каждый год, рассказывали они, на второй день второго лунного месяца на берегах канала раздавался грохот гонгов. Это был сигнал о погрузке зерна, которое свозилось еще с осени. Неободранный рис ссыпали прямо в дощатые трюмы джонок.

В столицу ежегодно отправлялось восемнадцать флотов по 53 джонки в каждом. Когда в сумерках на их мачтах зажигались бумажные фонарики, караван казался бесконечным. Долог и труден был лежащий впереди путь. Проходило полгода, а то и больше, пока лодки причаливали к императорским складам в Восточном Пекине.

Нельзя не восхищаться мудростью и упорством народа, который умудрялся несколько столетий ежегодно проводить почти по тысяче груженых джонок по каналу без шлюзов, да к тому же со сложным рельефом дна. Ведь надо было пересекать Хуанхэ, на берегах которой высились паводкозащитные дамбы. Так что приходилось тянуть джонки бичевой, а иногда наматывать буксирный трос на закопанный в землю столб. Так что лодочникам приходилось тянуть свой груз по нескольку месяцев.

Людям, селившимся на берегах грозной Хуанхэ, совладеть с причудами повелителя вод Дракона, было труднее всего. Но летописи хранят память и о рукотворном бедствии. В 1128 году на Китай с севера наседали конные полчища чжурчжэней. И перед тем, как оставить свою летнюю столицу Кайфэн и бежать на юг, император Гаоцзун повелел разрушить паводкозащитную дамбу на Хуанхэ, «дабы водами заменить войска».

В 1938 году бесчеловечный поступок средневекового владыки повторил гоминьдановский лидер Чан Кайши. Под предлогом готовящегося наступления японцев он отдал приказ взорвать дамбу на Хуанхэ в районе Хуаюанькоу.

Чан Кайши знал, что мутные воды Хуанхэ хлынут на юго-восток. Там, на стыке провинций Хэнань – Ань хой – Цзян су находилась главная база красных партизан. Это была опора Народно-освободительной армии Китая, которая под руководством компартии давала героический отпор японским агрессорам.

Вот туда-то, по «красному поясу» и нацелил Чан Кайши свой предательский удар. Желтая река выплеснулась на густонаселенный район. В ее мутных водах утонуло тогда около девятисот тысяч человек. Это была гуманитарная катастрофа, сопоставимая с четырьмя хиросимскими взрывами. Почти двадцать пять миллионов жителей остались без крова. Было затоплено 54 тысячи квадратных километров.

Если представить себе, что под водой вдруг окажется целая Голландия, то и это было бы несравнимо с трагедией Хуаюанькоу.

Когда в 1128 году император Гаоцзун вздумал «водами заменить войска», Хуанхэ в течение семи веков загрязняла русло другой китайской реки – Хуайхэ. Когда в 1938 году Чан Кайши вновь взорвал защитную дамбу, воды Хуанхэ ворвались в Хуайхэ уже не в среднем, а в верхнем течении. И последствия этого оказались еще губительнее. Ведь наносы Желтой реки загромоздили не только русло Хуайхэ, но и ее многочисленных притоков. Лишь первый китайский «Днепрострой» – гидроузел Саньмэнься на Хуанхэ, свидетелем строительства которого мне довелось быть в Китае в 50-х годах, совершил коренной поворот в истории «Желтой реки», некогда прозванной горем Китая.

Мечта китайцев о том, чтобы взять в одну упряжку главные реки, зародилась у жителей Поднебесной еще в глубокой древности.

Итак, Великий китайский канал некогда родился как «Река податей». Но главный поток речных перевозок составляет нынче уже не зерно, а грузы для промышленности, и прежде всего каменный уголь. Страна думает о водном пути еще более великом – о том, чтобы соединить главные реки центрального, северного и южного Китая, взять в одну упряжку Янцзы, Хуанхэ, Чжуцзян, Хуайхэ, Цянтаньцзян. Тогда их бассейны сомкнулись бы в широчайшую сеть водного транспорта, охватывающую одиннадцать провинций – больше половины страны – причем самую населенную и освоенную ее часть. Это сделало бы Пекин портом всех трех морей, омывающих Китай.

Китайцы – гидротехники от природы. Их колыбелью была грозная Хуанхэ, их национальный характер сформировался в сопротивлении буйствам Желтой реки. Лишь став свободным и сознательным хозяином собственной судьбы, люди поставили перед собой цель: подчинить водную стихию воле человека.

Принято считать, что Великая Китайская стена – единственное творение человеческих рук, заметное даже из космоса. Повидав на своем веку немало чудес света, я убедился, что «Ваньли чанчэн» – «Великая стена длиной в десять тысяч ли» (6600 километров) действительно занимает одно из первых мест среди мировых достопримечательностей.