Екатерина Мишаненкова - Шерлок Холмс

Разве пособники дьявола не могут быть облечены в плоть и кровь?

Казалось бы, что тут спрашивать? Подзаголовок повести «Этюд в багровых тонах» гласит: «Из воспоминаний Джона Х. Ватсона, доктора медицины, отставного офицера военно-медицинской службы». Это имя вновь повторяется в рассказе «Загадка Торского моста», где на курьерской сумке, в которой лежат бумаги Ватсона, есть надпись: «Джон Х. Ватсон, доктор медицины, бывший военнослужащий Индийской армии».

Однако в рассказе «Человеке с рассечённой губой» жена называет его… Джеймсом.

Скорее всего, Конан Дойл просто ошибся, он все-таки человек, а не компьютер. Но такое объяснение не годится для поклонников, которые установили дату рождения Холмса на основе того, сколько раз он цитировал Шекспира. Поэтому двум именам доктора Ватсона было найдено много объяснений, включая совершенно неожиданные — например, что их было два брата-близнеца, Джон и Джеймс.

Самый убедительный вариант предложила Дороти Сейерс в 1944 году. Она обратила внимание на второе имя Ватсона, обозначенное буквой Х. и предположила, что это Хэмиш — шотландский вариант имени Джеймс. Конан Дойл учился в Эдинбурге и вполне мог дать своему герою шотландское имя.

А почему миссис Ватсон называла мужа не его первым именем, а англизированным вариантом второго? Ну… на то она и жена, ей все можно.

Я никогда ничего не скрываю ни от моего друга Ватсона, ни от любого другого человека, всерьез интересующегося моим методом.

В отличие от Холмса, чей главный прототип хорошо известен, ситуация с доктором Ватсоном более запутанная. Традиционно принято считать, что доктора Конан Дойл писал с самого себя, все-таки они оба были военными врачами и оба писали детективы. Но сам Конан Дойл отрицал это, а в мемуарах упоминал, что многие черты Ватсона были взяты у майора Альфреда Вуда, который около сорока лет был его секретарем.

Однако это объяснение не очень удовлетворило холмсоведов, потому что если какие-то черты характера для своего героя Конан Дойл и позаимствовал у Альфреда Вуда, то ни его биография, ни профессия не имеют ничего общего с Ватсоном.

В настоящее время существуют три основные кандидатуры, претендующие быть прототипом доктора Ватсона — все они врачи и хорошие знакомые Конан Дойла. Первый из них — его коллега, с которым они вместе состояли в Портсмутском литературно-научном обществе. Неизвестно, прямое или косвенное влияние этот коллега оказал на образ Ватсона, но без него точно не обошлось, потому что звали его… Джеймс Ватсон. Таких совпадений не бывает.

Еще одним возможным прототипом называют шотландского остеопата Уильяма Смита, учившегося вместе с Конан Дойлем в Эдинбургском университете у Джозефа Белла. Они продолжали общаться и после окончания учебы и постоянно переписывались.

Мало ли таких людей, которые, не блистая талантом, все же обладают недюжинной способностью зажигать его в других!

Но самой популярной кандидатурой на нынешний день является майор британской медицинской службы доктор Александр Франсис Престон. С Конан Дойлем они познакомились в Портсмуте, где тот как раз начинал свою карьеру врача. Престон же к тому времени уже был опытным хирургом, служил в армии и в Портсмут приехал из Афганистана, долечиваться после тяжелого ранения, полученного в битве при Майванде.

Битва при Майванде, в которой британские войска потерпели сокрушительно поражение, произошла 27 июля 1880 года, то есть примерно за год до знакомства Ватсона и Холмса. Доктор Ватсон участвовал в ней — это один из несомненных фактов его биографии (с его воспоминаний об этом сражении начинается «Этюд в багровых тонах»). И весь период его жизни, связанный с войной в Афганистане, ранением и возвращением на родину совершенно точно повторяет историю доктора Престона. К тому же, исследователи, занимавшиеся этим вопросом, считают, что и характер Ватсона во многом похож на характер Престона.

Трудно сказать, который вариант ближе к истине. Скорее всего, доктор Ватсон все же собирательный образ, и в нем, в его биографии и характере есть черты всех пятерых вероятных прототипов, включая и самого Конан Дойла.

Трудность в том, чтобы выделить из массы измышлений и домыслов досужих толкователей и репортеров несомненные, непреложные факты.

В повести «Этюд в багровых тонах», когда Холмс и Ватсон только знакомятся, решают снимать квартиру совместно и перечисляют друг другу свои недостатки, чтобы не было неприятных сюрпризов, Ватсон говорит загадочную фразу «I keep a bull pup», которую на русский язык обычно переводят как «У меня есть щенок-бульдог». Но ни в одном из следующих произведений о Холмсе бульдог больше не упоминается. Да и в английских и американских экранизациях никакой собаки у Ватсона обычно нет, за исключением разве что фильма 2009 года. Так забыл о нем Конан Дойл, или он вообще имел в виду что-то другое?

Первый вариант маловероятен, потому что как тогда объяснить, что и в самом «Этюде в багровых тонах» бульдог тоже не появляется. Не мог же Конан Дойл забыть, о чем писал на предыдущей странице. Значит, «bull pup» — это не щенок бульдога, а что-то иное. Но что именно, англичане и сами точно не знают. Сейчас на этот счет существуют две теории.

Первая: в армейском сленге так именовался небольшой армейский револьвер, который у Ватсона действительно был.

Вторая: это разговорное выражение, популярное в XIX веке среди служивших в колониях английских офицеров, и означает оно «я вспыльчив».

Которая теория правильная — сложный вопрос. Ясно только одно — бульдога у Ватсона не было.

В собаке как бы отражается дух, который царит в семье. Видели вы когда-нибудь игривого пса в мрачном семействе или понурого в счастливом? У злобных людей злые собаки, опасен хозяин — опасен и пес.

Большинство читателей сразу ответят: «Один раз! На Мэри Морстен». Внимательные читатели ответят, что два — первый раз на Мэри, а второй потом еще на ком-то, потому что Мэри умирает до «воскрешения» Холмса, а в следующих рассказах доктор опять вроде как женат.