Владимир Филиппов - Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

Добавим, что за каждым рыцарем следовали оруженосцы, один из которых должен был везти за своим господином щит и копье, а другой вести боевого коня – их снаряжение было еще более легким, чем у сержантов.

Что касается орденской пехоты, то была и она. В те времена без пехоты не происходило практически ни одно сражение. Как бы ни пытались нам представить это некоторые историки.

В орденской пехоте сражались как «полубратья», так и сержанты, но основную ее массу составляли немецкие колонисты, вооруженные и снаряженные кто чем мог. Заслуженную славу приобрели и отряды орденских арбалетчиков, которые прекрасно зарекомендовали себя как при обороне замков и крепостей, так и в полевых сражениях. Стоит учитывать, что меткость стрельбы из арбалета была гораздо выше, чем из лука. Что касается местных племен, то им было предоставлено место вспомогательных войск. Вооружены они были луками, дротиками, короткими мечами и топорами, то есть всем, что необходимо было в короткой рукопашной схватке.

Если вам кажется, что мы забыли светских крестоносцев – пилигримов, так нет. Они практически все представляли собой конное войско, только менее дисциплинированное, но отнюдь не менее воинственное.

Так что не стоит зацикливаться только на количестве рыцарей-тевтонцев и сбрасывать со счетов остальных воинов ордена, ибо это только уводит в сторону наши представления о том, что произойдет дальше.

Софийская I летопись XV в. так описывает идущую в бой немецкую армаду: «Магистр вышел против них (русских) со всеми епископами своими, и со множеством народа их и властей их, что ни есть на этой стороне, и с подмогой королевской» (датской).

Исходя из этого, численность отрядов, которые смогли выставить и орден, и епископ Герман, можно оценить приблизительно в 4000–4500 бойцов, считая союзную чудь. А эти местные племена могли оперативно собрать и выставить около трети от всей численности немецкого войска.

Чтобы подвести итог, нам придется немного повториться. Еще раз хотим обратить ваше внимание на то, что немцы знали театр военных действий и к тому же представляли, пусть и приблизительно, сколько войск ведет с собой князь Александр. Зная, что у русских двукратный численный перевес, немцы никогда не отважились бы атаковать княжеское войско. Для того чтобы сражаться в открытом бою, надо иметь за собой силу, не рассчитывая на агрессивность и мобильность племен чуди. У крестоносцев всегда был в первую очередь расчет на себя. К тому же, забегая немного вперед, скажем, что потери, которые понесло немецкое войско, вполне подтверждают эту версию. Новгородская I летопись так подводит итог сражения: «пало чуди без числа, а немец 400, а иных 50 руками взяли и привели в Новгород».

Чуди пало без числа! Ее и считать никто не считал, это не три десятка, и даже не пять. А сколько убежало, скрылось, унесло ноги, спасая жизнь? С немцами проще. Новгородцы считали их совокупно, не разбирая: брат-рыцарь это или полубрат, а то, может, и светский пилигрим какой валяется. Для них это было не столь существенно. Опять же, не всех, кто был на поле боя, перебили. Многие ушли. Части братьев и всем рыцарям епископа Юрьевского удалось вовремя отвернуть от русского строя и спастись. Это не окружение и не засада без возможности отхода. Так что даже при таком избиении, устроенном русскими немцам, невосполнимые потери могли составить лишь четвертую-пятую часть участников битвы со стороны крестоносцев. Но ведь были еще и раненые. Их тоже не всех добивали. К тому же сам автор Рифмованной хроники явно считает потери в Ледовом побоище довольно большими и слезно оплакивает павших соотечественников.

Вот и считайте сами. Те, кто хочет свести это сражение к мелкой пограничной стычке или конной сшибке, просто не в ладах со здравым смыслом. К конной сшибке мы еще вернемся. Хотя одно то, что сторонники этой версии посадили на коней даже чудь, само по себе вызывает недоумение.

Теперь, чтобы подтвердить свое предположение, перейдем к численности русской стороны. Начнем с того, что войско Александра просто физически не могло быть маленьким и уж тем более состоять из одной лишь кавалерии. Из чего мы исходим? Из целей и задач, поставленных перед князем, предыдущего опыта и состава войска. Начнем с опыта.

Если вы помните по предыдущим главам, то русские полки уже не раз ходили в походы на крестоносцев, где ареной их борьбы становилась именно Прибалтика. Все тот же Генрих Латвийский, подсчитывая и примеряя на глаз силы Владимира Псковского, а затем и грозного Ярослава Всеволодовича, оценивал их в 12 и 20 тысяч человек соответственно. Пусть он и несколько завышал цифры, нагоняя жути, но не в разы. Так, чтобы драматизм ситуации усилить. Неужели вы думаете, что молодой Александр, выйдя в поход, а не в короткий набег, взял собой лишь полторы-две тыщи воинов? А ведь задачи у него стояли не менее важные, чем стояли перед отцом. И как вы помните, Александр был прилежный ученик. Отважный, но не до безрассудства, смелый, но расчетливый. Это во-первых. Во-вторых. Одной конной дружиной было совсем не обойтись. Конной могла быть его дружина, дружина брата Андрея, которую послал в помощь отец, и часть новгородского войска. Но лишь часть, новгородцы издревле предпочитали драться пеше. Коней не жаловали. А с ними в поход вышло и псковское ополчение. Оно тоже не при конях, на то и ополчение. К тому же Ярослав послал на крестоносцев низовские полки. А это изначально пешцы. Лаврентьевская летопись, сохранившая остатки владимиро-суздальского летописания, подтверждает, что князь Андрей Ярославич был специально прислан с великокняжеским войском в Новгород на помощь брату: « Великий князь Ярослав послал сына своего Андрея в Новгород Великий в помощь Александру против немцев; и победили их на Псковом на озере, и полон многий пленили; и возвратился Андрей к отцу своему с честью » (Лаврентьевская летопись).

Да и вообще в те года без пехоты и ратников ни одно стоящее сражение обойтись не могло. Теперь опять же считайте. Действительно, до двадцати тысяч Александру было войска не собрать. Ярославу приходилось сейчас контролировать практически всю Русь, собранную к тому моменту под его рукой. А те же монголы союзники ненадежные. Зашатайся, проиграй, покажи слабость, и они тебе же первому в спину и ударят. В схватке с ними Русь потеряла не одну тысячу славных и умелых бойцов. Запас еще был, но он был не безграничен.

Напомним, дружины Ярослава, а также его сыновей Александра и Андрея в сраженьях с монголами не участвовали, потому и не понесли никаких потерь. За исключением тех гридней, которые погибли при обороне Переславля-Залесского. На ратном мастерстве воинов это никак не сказалось, они наводили ужас на Литву, на черниговских князей, да на тех же крестоносцев. Умения и опыта было в избытке. К тому же, если с немцами шла чудь, то с русскими шли карелы и ижора, не менее охочие до драки. Кстати, тоже без коней. В свое время они присягнули на верность лично Ярославу и теперь твердо держали слово. Это тоже была сила, и сбрасывать ее со счетов нельзя. Карелы ничуть не уступали той же самой чуди, да и били их меньше. Так что считать войско Александра малолюдным не стоит. Понятно, что точного количественного списка: поротно и повзводно – не сохранилось, но вряд ли оно насчитывало в своих рядах меньше 5–6 тысяч человек. Вот, например, отрывок из Старшей Ливонской Рифмованной хроники: « Тогда выступил князь Александр и с ним многие другие русские из Суздаля. Они имели бесчисленное количество луков, очень много красивейших доспехов. Их знамена были богаты, их шлемы излучали свет. Так направились они в землю братьев-рыцарей, сильные войском ». Кстати, если войско крестоносцев было чуть больше 4000 человек, то Генрих Латвийский выходит к своей любимой цифре, оценивая войско Александра аж за 20 000 человек. То есть даже больше, чем приводил его отец. Но у Генриха своя цель. Ему необходимо оправдать разгром крестоносцев. Для этого ему нужно просто призвать в очередной раз на помощь свою фантазию, которой у него в избытке.