Кристофер Хэдфилд - Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите

Двумя годами ранее на станции установили «Купол» — наблюдательный модуль, созданный Европейским космическим агентством. Снаружи он выглядит как шестиугольная бородавка на брюхе модуля 3; изнутри это произведение искусства, панорамный свод из окон, глядящих в мир. На шести гранях купола расположены трапециевидные иллюминаторы, а в верхней части, смотрящей прямо на Землю, — круглый 80-сантиметровый иллюминатор, самый большой на станции. Из этого модуля открывается превосходный вид, но при этом он еще и очень функционален: установленные в нем командные и управляющие терминалы позволяют нам руководить операциями, проходящими снаружи станции, в том числе управлять роботом-манипулятором.

Чтобы попасть в «Купол», нужно проскочить мимо туалета и спортивного тренажера так, будто вы ныряете на дно бассейна, а затем втянуть себя внутрь модуля. Внезапно вид станции резко меняется: если вы посмотрите вверх, то сможете увидеть весь мир. «Купол» довольно мал, его самое широкое место имеет около 3 м в диаметре, и когда вы находитесь внутри, ваши ноги свисают из него, поскольку высота модуля меньше 1,5 м. Но все это неважно, потому что вы оказались внутри своего личного планетария. По обзору «Купол», видимо, ближе всего к виду из открытого космоса: МКС вы больше не видите, мысленно вы сбежали, и теперь окружены сокровищами Вселенной.

В «Куполе» мы храним восемь фотокамер — рай для фотографа, особенно если сравнить окна «Купола» с маленькими иллюминаторами в других частях станции. Блестящие оранжевые цвета Сахары, туманные пятна смога над Пекином — даже я ощутил необходимость взять камеру и попытаться запечатлеть эти виды. В свой первый полный день на станции я выбрал камеру с 400-миллиметровым объективом, надеясь, что кто-нибудь уже ее настроил, поскольку я не знал, как это делается, и просто начал фотографировать. Было ощущение, как будто смотришь через соломинку: в кадре можно было разместить весь Чикаго, а вот Великие озера уже не помещались.

К тому моменту я уже два года публиковал в «Твиттере» свои фотоснимки, в основном о своей подготовке к полету (мой сын Эван попросил меня об этом). Эван в нашей семье гуру в средствах коммуникации, он отлично ориентируется в СМИ и в социальных сетях и годами консультировал меня в поисках новых способов привлечения внимания к космической программе. Эван помогал мне организовывать мероприятия на сайтах вроде Reddit, где люди могли спросить меня о чем угодно, начиная от технических характеристик двигателей и заканчивая общими вопросами, например, религиозны ли астронавты (религиозность астронавтов составляет целый спектр — от набожности до атеизма, но независимо от личных взглядов космический полет только укрепляет их убеждения), и личными вопросами о моих самых сильных страхах (больше всего я боюсь, что с моими детьми случится что-то плохое).

Эван специализируется в маркетинге, и он предложил описывать красоту и великолепие космоса, когда я буду на МКС. Это был мой шанс перестать говорить и начать показывать людям, какой вдохновляющей может быть космическая программа. Все, что мне нужно было делать, — это публиковать воодушевляющие снимки, сделанные мной на МКС. Достоинствами «Твиттера» является его простота — нужно потратить несколько секунд, чтобы написать несколько слов в пояснение к фотографии или ответить на вопрос — и открытость. Я мог поделиться видом из «Купола» в «Твиттере» спустя мгновение после того, как насладился им сам.

Успех, конечно, зависел от того, смогу ли я сделать действительно хорошие фотографии. Это была классическая дилемма «квадратный астронавт, круглый люк»: Эван видел во мне вестника небесной красоты, но, когда дело доходило до фотосъемки, я был всего лишь летчиком истребительной авиации. Я толковал ему об этом, когда он приезжал ко мне на Байконур во время карантина, и он не спорил. В конце концов, Эван был отлично знаком с собранием работ, сделанных мной в качестве семейного фотографа. На самом деле он задумался о том, что тексты моих твитов тоже могли бы быть получше. Они получались слишком официальными — если мне не изменяет память, Эван назвал их «твитами робота». Так как решить эту проблему? Он улыбнулся и посоветовал мне просто делиться тем чувством изумления, которое вызывает во мне космос.

Прекрасно. Мой первый твит с фотографиями из «Купола» я опубликовал 22 декабря. На тот момент у меня было всего 22 подписчика, и, поскольку в выходные у нас было свободное время, я потратил несколько часов на свое 140-буквенное послание. Я решил, что не ошибусь, если буду придумывать простые названия своим фотографиям и попытаюсь провести какую-нибудь аналогию, сравнив, например, реки со змеями и все в таком духе. Через два дня я опубликовал ссылку на только что записанную мной песню «Jewel in the Night», которую написал мой брат Дэйв. Запись была сделана с первого дубля — я буквально нажал кнопку на своем iPad и начал бренчать — поэтому на записи можно услышать обычные фоновые звуки станции.

Эван одобрил, что уже было довольно ободряющей переменой, он даже решил оказать мне услугу и опубликовать ссылку на разных сайтах, чтобы проверить, привлечет ли она внимание аудитории хоть где-нибудь. Потом у нас состоялся мозговой штурм: почему бы не записать звуки станции сами по себе, без музыки? Ведь никто из тех, кто не был на МКС, никогда их не слышал. В итоге я сделал несколько записей, которые отправил ему в виде аудиофайлов. Он опубликовал их в SoundCloud — социальной сети, у которой с «Твиттером» не было почти никаких пересечений.

Единственным объяснением тому, что произошло потом, я считаю то, что у моего сына оказалось свободное время в рождественские каникулы. Многие годы он был заядлым геймером, а здесь была игра со смыслом: народное образование. Конечно, большинство людей, работающих в сфере коммуникаций в НАСА и ККА, тоже были на каникулах, и, вернувшись в офис в новом году, они были потрясены и немного встревожены. 2 января у меня было 42 700 подписчиков в «Твиттере»; к 7 января их число увеличилось до почти 115 000. В газетах, журналах и в Сети появились статьи о фотографиях, которые я опубликовал, и о моих твитах с Уильямом Шатнером, а также интересные факты о жизни в космосе. Что происходит?

Дело было не в том, что мои фотографии становились все лучше, хотя они действительно улучшались. Я делал по 100 фотографий в день, и глаз у меня становился, что называется, наметанным. Я понял, что нужно искать: неземные цвета и фактуры, удивительные фигуры, такие как острова вокруг Турции, которые выглядят из космоса как восклицательный знак. Или как река в Бразилии, которая похожа на букву «S» на груди Супермена. Люди считали, что это круто — увидеть мир глазами астронавта, а особенно им нравилось смотреть, как выглядит место, где они живут, из моей выгодной точки наблюдения. Однако главной причиной моей неожиданной популярности была помощь Эвана на другом конце, его репосты на YouTube, Tumblr, SoundCloud и на других сайтах, увеличение количества просмотров моих фотографий и видеороликов ККА, прослушивание аудиозаписей. Для Эвана это стало вызовом: сколько людей он сможет подсадить на космическую тему? В Ирландии Кристин, гений в области статистического анализа, помогала ему находить взаимосвязь, скажем, между ретвитами и числом новых подписчиков (никакой зависимости между этими параметрами не оказалось).