Ростислав Ищенко - Крах Украины. Демонтаж недо-государства

В общем, если хотим выжить и победить — все предстоит сделать самим и на собственной ресурсной базе. Необходимо организовываться самим, а не ждать пока нас кто-то организует. Давайте думать и делать вместе!

Трудно сомневаться в том, что большинство жителей западных областей Украины (особенно Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской) активно поддерживают идею существования Украины в качестве независимого суверенного государства. Эту идею разделяют не только «свидомая» часть населения данного региона (от откровенных фашистов, до умеренно националистических интеллектуалов, которые там тоже водятся, хоть и в весьма ограниченном количестве), но и «не свидомая» тоже.

Фактическую разницу между украинскими националистами и украинскими же самостийныками определяет их отношение к форме государства. Самостийныки выступают за прагматичное «государство граждан», которое доказывает свое право на существование тем, что обеспечивает своему населению, независимо от этнической принадлежности, комфортные условия жизни (желательно, лучше, чем у соседей). Националисты выступают за тоталитарное государство нации или нацию-государство, которое будет обеспечивать преимущества определенной этнической группе, самоназвание которой совпадает с названием государства.

Изначально проблема украинских националистов заключалась в том, что на Украине «украинцев» (в их понимании) было подавляющее меньшинство. Горожане, составлявшие 2/3 от общей численности населения Украины были на 80 % русскоязычны. Сельское население говорило на многочисленных диалектах (суржиках), которые, в зависимости от региона проживания, были ближе к литературным русскому, украинскому и белорусскому языкам и серьезно различались между собой. Так, полтавский, харьковский и черниговский суржики явно были ближе к говорам брянской, орловской и белгородской областей, чем к суржикам Галичины.

Таким образом, строительство нации-государства изначально предполагало создание государства подавляющего большинство своего населения (литературный украинский в быту использовался исчезающее малым процентом населения, преимущественно из числа так называемых «мытцив», а его замена в виде галицийских суржиков была языком небольшого, резко отличающегося от всей остальной страны региона). Но такой проект был обречен на провал, поскольку предполагал изначальное ущемление в правах едва ли не 90 % населения. Причем если для сельской местности подобное ущемление прошло бы незаметно (все суржикоговорящие, даже не понимающие друг друга уверены, что они говорят по-украински), то в русскоязычных городах и в столице было гарантировано активное сопротивление. Можно как угодно любить Украину «просто потому, что я здесь живу», но в 1990–1992 годах далеко не каждый «любитель Украины» был готов любить Бандеру, Шухевича и прочих коллаборационистов, а также с замиранием сердца вслушиваться в «европейскую» диаспоритянско-галицийскую «говирку». Кроме того, «тоталитарный» СССР разрушался для построения «демократии», а не этнократии.

Поэтому на первом этапе украинские националисты мимикрировали под «национал-демократов» и повели многолетнюю ползучую украинизацию, а правильнее будет сказать галицизацию общества. Этот подход был адекватен ситуации. Необходимость галицизации Украины определялась опорой националистов на единственный регион, воспринимавший независимость как сверхценность. Ползучий характер галицизации был вызван необходимостью ориентации на следующие поколения, чтобы не вызвать раздражение большинства населения. То есть, украинцы галицийского разлива должны были составить подавляющее большинство населения Украины году примерно к 2030.

Скорее всего, сохранись плавность перехода (в виде медленного, ползучего) характера украинизации — сопротивление было бы бесполезно. Булавочные уколы не вызывают общественного протеста. Большинством общества они не замечаются, многими воспринимаются, как нечто естественное или исторически неизбежное. А главное, ну кто в нормальной благополучной стране полезет на баррикады из-за того, что вертолет превратился то ли в гвынтокрыл, то ли в геликоптер. В конце концов, в русском языке тоже происходят изменения (например, в течение XIX века «зала» превратилась в «зал», а после 1917 года из алфавита исчезли «i», «ять», изменилось правописание, в том числе употребление твердого знака и т. д.). Да и постепенный перевод образования и делопроизводства на «государственный язык» никого не возмущал (не было при кучмовской украинизации дискуссии в обществе). В целом народ этот язык понимал, не особенно с ним сталкивался в быту, бюрократический же канцелярит, что по-русски, что по-украински — одинаково коряв и недоступен восприятию нормального человека.

Однако в определенный момент, после 2004 года плавность украинизации прервалась. Этот разрыв был, безусловно, связан с личностью Ющенко — человека малоадекватного, но имел под собой и объективную основу — провал экономической и социальной политики независимого государства, его явное отставание в развитии от соседей (от той же России, от которой отделялись по колбасным причинам), властно требовал объяснить причины поражений независимости, предъявить обществу виновных и начертать новый путь к успеху. Ведь, если от России отделялись, чтобы колбасы было больше, а в результате больше колбасы стало в России, значит, логично присоединиться назад (к колбасе). Логику потребительского сепаратизма требовалось срочно заменить логикой ксенофобского «патриотизма».

И опять зерна упали в благодатную почву. Даже ненационалистическая русскоязычная либеральная интеллигенция (не говоря уже о либеральных самостийныках-западниках) к 2004 году не могла признать, что поддержка ею перестройки, Ельцина, развала СССР — она громадная ошибка, что результатом стало разграбление страны и обнищание народа, в том числе и ее (интеллигенции) обнищание. Русскоязычной интеллигенции городов, а также появившемуся и размножившемуся офисному планктону тоже нужен был враг, на которого падет вина за ошибки интеллигенции и за то, что планктон никогда не пробьется в олигархи.

Таким врагом и для националистов и для постсоветских либералов могла быть только Россия. Это ее «происки», ее «пятая колонна», ее нефть и газ, ее чекисты и ее Путин «не дали» бедным украинским «демократам» построить процветающее государство. Именно поэтому и Кучма, и Янукович, уверенной рукой, надежнее Ющенко, ведшие страну в НАТО и в ЕС трактовались «патриотами», как «пророссийские». Они просто не могли быть прозападными. Иначе терялась логика теории заговора. Поэтому Тарасюк и Огрызко, Ющенко и Червоненко, Жвания и Мартыненко, Порошенко и Тимошенко, занимавшие высокие посты и просто финансово процветавшие при Кучме (а большинство и при советской власти) вдруг оказались «борцами с преступным режимом» с «российским засильем». Так же и сегодня оппозиция, полностью поддерживая внутриполитический и внешнеполитический курс Януковича и толкаясь с ним лишь за место у кормушки, обзывает беднягу евроинтегратора пророссийским президентом.