Михаил Веллер - Россия и рецепты

Пятое. Под войну все, причастные к снабжению, всегда могут много украсть.

Шестое. Маленькая победоносная война благотворно сказывается на единстве народа с властью и отвлекает от внутренних проблем.

Остальное – детали, и стремление к независимости.

Национальная война на окраине при распаде системы – как нельзя более естественна и обычна. Когда тянут – рвется, где тонко. Но партизанская война истощает регулярную армию и разоряет государство. А отпустить – как бы не начался эффект домино: стимуляция распада.

Патовая ситуация.

50. Почему начинаются войны, подобные абхазской? Почему вообще падение империи сопровождается вспышкой междуусобиц?

Излишний вопрос. Один из позитивных аспектов централизации – именно прекращение междуусобиц. Центр придавливает всех – а остальные друг друга не моги, это карается жестоко. Поэтому маленьким народам спокойнее живется под единым для всех царем, нежели под удельным князем в войне с соседними. Да, придавливает – но жить дает.

С распадом империи и снятием централизованного гнета все начинают выяснять отношения между собой. Так атаман держит в узде шайку, а гибнет – и все сцепляются меж собой.

Не предвидеть этого еще до роспуска СССР было невозможно. Это азы политологии. Это элементарный здравый смысл.

Демократы этого не предвидели или по неграмотности, или по глупости, или потому, что эмоции и жажда свободы блокировали умственные способности, или предвидели – но предостерегать считали неправильным, «реакционным», могущим помешать процессу уничтожения системы.

Вместо того, чтобы заранее спланировать регулировку конфликтов, которые неизбежно проявятся – пустили на самотек и стали принимать меры уже по необходимости актуальной.

Глупость и непредусмотрительность – тягчайшие пороки политика. Творческая интеллигенция, демократическая журналистика – явили в этом вопросе свою политическую несостоятельность.

Политику нужны холодная голова, трезвое сердце и сильные руки. Потом руки моют, а сердце греют.

51. В момент смены систем демократия, если ее приотпустили, выходит из-под контроля и превращается в анархию. Анархия переходит меру и готовит почву для диктатуры. Циклический закон. Кого не убеждают примеры русских коммунистов и немецких национал-социалистов – читайте историю Древней Греции.

52. Тоталитарный строй отчуждает человека от государства более, чем любой другой. Одряхление и падение тоталитарной системы выявляет враждебность человека к государству и активизирует ее. Активные граждане превращаются в разрушителей и расхитителей. Павшая тоталитарная система при отсутствии сильной власти – обуславливает и гарантирует расхищение государства хищниками, в которых превращаются самые сильные, наглые и властные.

53. Что мы имели в СССР и чего лишились? Кроме очевидного: имели несвободу, гарантированный прожиточный минимум и уверенность в нем же назавтра?

Включенность в сильную, жесткую систему, причастность к ней и ее давление – давали нам сильные положительные и отрицательные ощущения. Высокую напряженность внутренней, психической жизни.

Невозможность высказаться, протестовать, делать карьеру по способностям, а не по анкете, невозможность свободно видеть мир – угнетали, давили, вызывали бешенство и вели к депрессиям. Причастность к победе в великой войне, к великой культуре, первым полетам в космос, к мощи державы – давали отрадную гордость. А радость получения премии или новой квартиры – э, были не меньше, чем ныне радость от миллиона или евроремонта в апартаментах.

Тоталитаризм дает очень сильные «государственные ощущения» и в плюсе, и в минусе. Некоторая тоска по СССР – это не просто ностальгия; и не просто память голодных о временах более сытных. Это тоска по системе, которая может и растереть – и вознести, замучить – и сделать счастливым. Больше всех любят не добрых – а сильных, способных дать сильное горе и сильное счастье . Такова человеческая психология.

Кто был причастен к Великой Системе – не забудет.

1. Президентские выборы 1996-го года, сохраняя видимость демократической формы, включали весь набор грязных технологий. Использование огромных частных средств. Тотальный информационный прессинг. Использование всего государственного ресурса в пользу одной стороны. Нарушение административных и уголовных законов. Срочное создание «отвлекающих» партий и денежная их накачка для отсасывания голосов у коммунистов. О честной борьбе и равных условиях речи не было. И только так, с огромным трудом и минимальным перевесом, сумели отстоять власть от коммунистов, которые «по-честному» выигрывали безоговорочно.

О чем это говорит?

Первое: приватизация «по Чубайсу» явила свою правильность. Класс крупных хищных собственников, борясь за себя, мобилизовал средства и силы, которых не было у государства.

Второе: демократы радостно поддерживали недемократичностъ – инстинкт самосохранения возобладал. Коммунисты шли к власти демократическим путем – и прикончили бы демократию в представлении демократов. То есть: ради сохранения демократии демократы готовы временно побыть недемократами. Демократы согласны на недемократию, но только для своей пользы – как они ее понимают.

Третье: у тех, кто хоть что-то понимал, рассеялись демократические иллюзии. Демократия – это не власть народа. Глупости, граждане, не принимайте этикетку за химический анализ. Демократия – это политическое устройство, при котором каждый имеет равное право голоса. И только на этапе выборов руководящих органов. Всё? Все. А уже дело политиков – выманить у граждан их голоса, навешать им лапши на уши, напеть песни сирен, обольстить и запугать. И отработаны технологии, и высококвалифицированные психологи, рекламщики, пиарщики и имиджмейкеры – создавшие фирмы и гребущие за услуги неслабые деньги – зомбируют массы и превращают их мозги в пюре.

Четвертое: в опасениях реставрации коммунизма правительство Ельцина – Гайдара – Чубайса было абсолютно право. Смена систем всегда сопровождается спадом производств и, по прошествии эйфории низвержения системы, недовольством масс и желанием сиюминутных социалистических преобразований: дать всем всё!

Пятое: заботиться о недопущении реставрации придется еще долго. Пока новая система не сформируется толком и не войдет в силу.

2. Демократия – не самоцель, не фетиш, не догма и не символ веры. Демократия – всего лишь устройство, механизм. Ее назначение – устройство хорошей жизни гражданам: жизнь, безопасность, здоровье, благосостояние, свободы, образование, труд. В чрезвычайных условиях – война, революция, пандемия, стихийное бедствие – демократические нормы должны предусматривать делегирование самых широких полномочий конкретным органам и лицам. Если в чрезвычайных условиях демократия не ограничит сама себя – она сама себя погубит.