Владимир Соловьев - Мы – русские! С нами Бог!

Интересно, что основополагающие для русского человека духовные ценности приносились, развивались и закреплялись в народе представителями самых разных этнических и социальных групп, которые долгое время растворялись и перемешивались в едином плавильном котле. Фигуры эти воспринимаются теперь как символы русского народа и его ментальности. Бессмысленно даже приводить примеры эфиопа Пушкина и шотландца Лермонтова, так как вся аристократия Российской империи была по своему этническому составу не славянской – за исключением, пожалуй, некоторых боярских родов, впоследствии все равно неоднократно испытавших вливание иноземной крови, как это видно на примере правившего рода Романовых. Напомню, что в жилах последнего русского императора текла одна сто двадцать восьмая русской крови, все остальное было немецких мелкокняжеских замесов. Такова была политика и практика российской аристократии, причем началось это отнюдь не с петровских времен, а намного раньше. Князья наши, как и правители сопредельных и дальних государств, почитали за честь сочетаться браком со знатными правящими иностранными родами, тем самым обеспечивая свои политические, военные и экономические интересы. Были среди жен русских князей и француженки, и гречанки, и турчанки, да и княжеских дочек и сестер нередко выдавали замуж за чужеземных правителей. Приходившие с землями к русской короне местные аристократы сохраняли свое высокое положение и при Белом царе, служа ему верой и правдой, и часто получали говорящие для русского уха фамилии. Многие из этих семей впоследствии дали России генералов – героев войны 1812 года.

Даже языком общения – что сегодня считается основным признаком национальной принадлежности – русский язык стал уже в послепушкинские времена, до этого правили французский и немецкий. Не случаен рубленый стиль блистательной работы великого полководца Александра Васильевича Суворова «Наука побеждать»: «Пуля дура, штык молодец!» Языком повседневнего общения русский для Суворова не был, дневниковые записи и переписку, в том числе с государыней императрицей, он вел на языках, привычных для аристократов, – французском и немецком.

Вот и получается, что не в крови дело. Иначе как объяснить, что по результатам голосования в проводившемся каналом «Россия» проекте «Имя Россия» долгое время лидировали немец по крови Николай II, грузин Иосиф Джугашвили (Сталин) и еврей Владимир Высоцкий?

Вряд ли людей, отдавших голоса за своих героев, волновал вопрос чистоты родословной. Определяющим фактором является роль в истории Государства Российского, служение его славе и величию, а также осознание и воплощение русского пути и исторической миссии. В каждой из этих личностей – при всей их неоднозначности и непохожести – присутствуют самые узнаваемые родовые черты нашего народа, как достойные, так и не очень, но, тем не менее, бесспорно характеризующие русского человека.

Особенность любого человека, проживающего на территории нашей великой страны и считающего себя этническим русским, состоит в том, что через пять минут беседы у каждого найдутся и иные национальные корни – от татарских и немецких до украинских, белорусских, грузинских, цыганских… список каждый может продолжить по желанию. Такого, пожалуй, нет только у народов, проживающих в изолированных условиях, – например, у малых народов Крайнего Севера.

В тот же самый момент любое националистическое движение в первую очередь строится на попытке вывести формулу, позволяющую определить чистоту крови. Цель всего этого очевидна – создание моноэтнического государства.

Перед Россией такой выбор уже стоял в 1612 году, но историю Смуты уже и мое поколение знало плохо, а нынешние и вовсе будут лишены такой возможности. Скорее всего, к сожалению, их историческое образование будет заменено государственной пропагандой, решившей той великой победой вытеснить из народной памяти большевистский переворот 1917 года.

По роду своей деятельности я беседовал на эти темы с будущим патриархом Кириллом, который как раз и высказал в эфире программы «Воскресный вечер» мысль о выборе пути и историческом перекрестке 1612 года. Мы могли выбрать возможность создания моноэтнического государства и превратиться в нашего соседа – Польшу. Однако Господь повел нас по пути тернистому, но славному, где многие слились в единое и единое оказалось великим.

Так кто же такие русские? Что это за странное образование на Земле – единственный народ, который называет себя именем прилагательным? К чему мы прилагаемся? Простейший ответ, что русский – это не национальность, а гражданство, не вызывает удовлетворения ни у кого. Причин множество. Одну из них впоследствии мы рассмотрим чуть подробнее – она не лежит на поверхности, но подсознательно провоцирует обиду и вражду.

Когда беседуешь с человеком иной крови, он не без гордости рассказывает о прошлом народа или народов, к которым относятся его предки, и таким образом тоже оказывается вправе претендовать на принадлежность к великой общей истории. Позволю себе непопулярный, но, тем не менее, правомерный пример – грузины, армяне, литовцы, украинцы и прочие некогда братские народы, давшие множество героев Великой Отечественной войны. Каждый из представителей этих национальностей может гордиться как общей историей нашей Родины, так и конкретной историей своего народа и его историческим путем.

У русского человека, не имеющего столь ярко выраженной иной этнической окраски, такой возможности нет – из-за чего он невольно оказывается лишен одного или нескольких этно-исторических измерений. Кроме того, можно вспомнить, что в советское время подчеркивать свою русскость было не то чтобы неприлично, но как-то не принято. Разнообразные праздники народной культуры посвящались, как правило, жителям национальных республик или обитателям отдельных областей России – Ярославской, Архангельской, Ростовской и т. д., – но практически никогда русским как таковым. Конечно, это не более чем условность, но условность между тем опасная, подводящая людей к элементарному выводу: раз так, то извольте жить там, где, как вы считаете, и есть ваши корни, а наши корни здесь. Хотя понять, где же именно находится это «здесь» в случае с русским народом, крайне непросто – и не случайно.

Даже сердце современной Руси (которым, конечно, не являются и никогда не являлись ни Киев, ни Петербург во всех вариантах его наименования, ни Новгород – только Москва) носит неславянское имя и стоит не на славянской земле. Согнали мы отсюда угро-финские племена, и остались от них лишь названия географических мест. Ничего необычного в этом нет: вряд ли можно найти на Земле хоть уголок, где какой-либо народ проживал бы с первого дня и до нынешнего, не переселяясь и не перемешиваясь с другими. Дело в другом: создание и расцвет великих империй навсегда скрепляют в сознании людей территорию империи и название народа, ее создавшего. Скажем, навсегда для нас в Египте будут жить египтяне, хотя ни капли крови создателей пирамид не найти в нынешних арабах – гражданах египетского государства. Так и русский человек, родившийся в Сибири, вряд ли вспомнит о племенах, проживавших на этих землях за тысячелетия до покорения их Ермаком.