Владимир Соловьев - Мы – русские! С нами Бог!

При этом обмануть нашего человека невозможно. Какую бы якобы оппозицию для него ни придумывали, он смотрит на нее и не верит. Что меня поразило: когда был принят совершенно безумный закон «О монетизации льгот», в Подмосковье как по команде поднялись старички и старушки, вышли и перекрыли Ленинградское шоссе. Их никто не организовывал! И даже ОМОН на них руку не поднял – страшно бить стариков. Тогда еще было страшно.

Что с нами ни делают, как нас ни мучают, мы становимся все чище и чище. Вот только тех, кто это выдерживает, остается все меньше и меньше. В какой еще период истории было, чтобы великая страна потеряла гигантскую территорию, сумасшедшую часть населения и богатства, никому не проиграв в войне? Просто так взяли и отдали, и после этого все равно выжили и даже сохранили иллюзию оптимизма.

Итак, мы являемся евреями современности. Именно поэтому у русского народа существует такая колоссальная ревность к евреям: им почему-то кажется, что евреи лучше их. Да не лучше! Такие же. Просто сейчас великий народ перенял эстафету. И нам необходимо как можно скорее осознать, что главная задача, ради которой мы существуем на этой Земле и только и можем жить, – это борьба за справедливость, за то, что правильно. А правильно – это когда у тебя нет нищего соседа не потому, что ты его отселил к чертовой матери или похоронил, а потому что ты его накормил. Правильно – это если вдруг у тебя миллион яхт и тебе принадлежат заводы, платить достойную зарплату. Правильно – это когда государство не грабит тебя бесконечными налогами, а говорит: «Сейчас тяжело, нам надо поднять производительность труда, надо сделать так, чтобы работал рынок. Мы снизим налоги, упростим их, сделаем один, понятный даже ребенку, тогда сократится нужда в таком количестве бухгалтеров, проверяющих, взяток и т. п. И прекратим наконец арестовывать предпринимателей по статьям, не имеющим отношения к экономике».

Быть русским крайне сложно и почти всегда непочетно. Требуется немалое усилие для того, чтобы обрести чувство национальной гордости.

Невозможно найти период в истории, когда нашу землю не воспринимали бы как глубокую мировую провинцию, отставшую от передовых стран или, по крайней мере, пребывающую на боковом или тупиковом пути развития. Столь же вечны ожидания, что вот-вот этот эксперимент закончится, Россия выйдет на путь, уже хорошо известный, и в конечном итоге станет одним из игроков мирового сообщества, пусть и тяжелым, но понятным и говорящим на том же языке.

Тем более что история нашего отечества творилась по заказу людей, зачастую себя русскими не ощущавших и всеми фибрами души желавших походить на иноземцев. Недуг, коему были подвержены и Петр Великий с его маниакальным подражательством Нидерландам, и Павел I, зараженный прусской бациллой, и Александр I, так и не переживший в душе греха цареубийства и тяготевший к масонам. Ну а о семье последнего русского императора можно и вовсе не вспоминать – его привязанность к немецкому кузену стоила русской армии множества солдатских жизней.

Практически любой контакт с носителем западной цивилизации начинается для россиянина с выслушивания лекции о том, как надо жить. Тот факт, что мы не находимся в лоне англосаксонской культуры, воспринимается как вызов и угроза неким мировым ценностям, которые в разные периоды истории неоднократно меняли свои имена.

Позволю себе провести достаточно вольные исторические параллели. Бесспорно, одной из самых трагических страниц нашего прошлого является татаро-монгольское иго: кровь, рабство, разоренные русские города. Однако никогда, ни в одном историческом исследовании не встречалось мне утверждение, что захватчики-разорители требовали отказаться от исконной веры и принять иную, или сменить форму правления, или внести поправки в действующее законодательство. Быть может, это связано с тем фактом, что Орда сама в этот момент находилась в религиозном поиске. Тем не менее православие в России страдало вместе со всем народом – это прекрасно отражено в фильме Андрея Тарковского «Андрей Рублев», – но не более того. Удивительно, но даже бесконечные войны с Османской империей никогда не носили религиозного характера, несмотря на свою длительность и ожесточенность.

Совсем по-иному складывались конфликты с нашими европейскими соседями. На протяжении практически целого тысячелетия основной угрозой для самоидентификации России являлся не Восток, а Запад.

Анализируя деятельность Александра Невского именно с такой позиции, начинаешь понимать, почему главной своей задачей он видел борьбу с угрозой с Запада, предпочитая на время договориться с монголами. Ведь рыцари шли не просто за богатствами дальних земель – их главной целью было приведение в католичество восточных варваров. Именно поэтому статус их походов на Русь был крестовым, что было возможно лишь с благословения Папы Римского. Таким образом, битвы Александра Невского – это в первую очередь сражение за русскую самоидентификацию. Многовековой конфликт с Польшей тоже шел с постоянным вовлечением католицизма как фактора размежевания. Не случайно присягавшие Лжедмитрию отказывались от веры своих отцов и переходили в католичество.

Не собираюсь утверждать, что все войны с Западом были по своей природе религиозными, однако история ясно показывает, что после XVII века, когда сложился, собственно, русский народ, большинство захватчиков вторгалось в Россию в том числе с цивилизаторскими целями. Практически все они, прекрасно осознавая всю тяжесть положения простого народа, которое во все века было трагичным, пытались найти ключи к пониманию его коллективной психологии и, как следствие, внести раздор между правящей элитой и основной массой населения. И Карл XII, и Наполеон Бонапарт, и Гитлер пытались не просто покорить Россию – им казалось, что они освобождают ее: от большевиков, от крепостного права, от рабства, – но почему-то не находили поддержки.

Конечно, Наполеона Бонапарта тяжело заподозрить в религиозных чувствах, он, скорее, носитель совсем иной идеологии – революционно-имперской, в чем-то созвучной государственно – капиталистическим настроениям наших дней. Будучи человеком образованным и просвещенным, выходцем из обедневшей дворянской семьи, переболевшим идеями Великой Французской революции, во время своих походов по Европе он удачно использовал местные конфликты для перетягивания населения на свою сторону, что особенно ярко проявилось во время Итальянской кампании. Казалось бы – в России с ее колоссальным разрывом между аристократией и народом будет нетрудно достичь аналогичных целей. И действительно, император начинает с пропаганды идей равенства и братства, в частности с обещаний отменить крепостное право, однако никакого ожидаемого эффекта это не принесло. Мало того, в долгосрочном плане единственными «заразившимися» оказались представители аристократии, известные нам как декабристы. Надо заметить, что они были не первыми, среди их предтеч были и венценосные особы, однако и Екатерина II, и Александр I сумели не только вовремя остановиться, но и железной рукой пресечь вольнодумие в своем окружении. Судьба Сперанского в этом плане очень поучительна.