Владимир Соловьев - Враги России

При чем тут компьютерная игра, спросите вы? Да вот же она! Правила те же самые: когда ты выходишь на определенный уровень, тебе дается дополнительная жизнь. Вот Мохов вышел на уровень прокурора области – у него запасная жизнь. Попал в коррупционную историю – и все равно: потрепанный, но непобежденный. Вернулся на предыдущий уровень, будет проходить квест заново. А вот Игнатенко, Урумов и другие: не успели выйти на нужный уровень – у них дополнительной жизни нет. За то же самое – gam e over.

Похоже, вся чиновничья система построена по этому замечательному принципу. Если это понять, все становится на свои места.

Представляете, сколько в этой увлекательной игре у Чайки, на его-то уровне, дополнительных жизней!

Нашли в его машине двух разбойников, с оружием, наркотиками и спецталоном – сгорела одна жизнь, но не страшно: уцелел, перешел на уровень под названием «министр юстиции». А вот тебе бонус: орден за заслуги. Выходишь на уровень генпрокурора. А вот переписали закон о прокуратуре специально для Юрия Яковлевича, под его возраст. Это, без сомнения, дополнительная жизнь. Случились скандалы с казино, с Артемом – ну сгорели еще одна-две жизни. Не беда. Сходил к президенту, попросил заступиться – и снова все в порядке.

В конце марта 2011 года президент, что называется, «развел по углам» Чайку и руководителя следственного комитета Бастрыкина, наступило что-то вроде перемирия. Вроде бы считается, что это он заступился за Чайку – мол, нельзя, чтобы заложниками конфликта следствия и прокуратуры становились родственники руководителей этих ведомств. После этого – видимо, по условиям перемирия – про Чайку-младшего временно забыли, а прокуратура совершила жертвоприношение: областного прокурора понизили в должности, еще двух прокурорских работников областного звена уволили за нарушение присяги, еще два городских уволились сами.

Вы думаете, за них так билась генеральная прокуратура, потому что «честь мундира голубого» и все такое? Да бросьте. Просто эти люди очень много знают. Можно предполагать, что есть условия перемирия, о которых нам не сообщают. Например, что опальные прокуроры будут молчать и за это отделаются условными сроками или штрафами – как раз кстати 4 мая президент подписал соответствующий закон о штрафах за взятки. Заявил он об этом именно на встрече с Чайкой, и в тот же самый день ведомство Бастрыкина снова возбудило «дело прокуроров». И на этот раз Гринь пока ничего не отменил и дело не закрыл.

Ах, этот Гринь, такой переменчивый, такой непостоянный, такой внезапный и противоречивый! Постоянно меняет свою точку зрения по конкретным уголовным делам. Почему бы? Так вот, перемены в поведении Гриня как раз подтверждают версию о существовании негласных договоренностей. Следователи спокойно принимают жертвоприношение, расследуют громкое дело, получают звания и награды. И не проявляют любопытства по поводу того, кто же крышевал самих подмосковных прокуроров.

Но тишина продолжалась недолго – до того момента, как свидетель Прилепский был найден задушенным, а в показаниях снова всплыло имя Артема Чайки. Я не веду следствие и не берусь судить, как все происходило на самом деле, однако ситуация возникает крайне деликатная. Не стоит забывать, что уже была история с директором Верхне-Ленского речного пароходства Николаем Паленным, который выступил по местному телевидению и сообщил, что «группа отморозков собирается растащить стратегический речной флот», назвав имена Артема Чайки с его компаньоном Кодзоевым. А через два дня Паленного нашли повешенным в гараже. Оформили как самоубийство. И что, папа теперь снова побежит к президенту? Спасать дитятко?

Оказывается, что чиновникам можно все, другим ничего. Корпорация своих не сдает. При этом интересно, что когда на милицию обратили внимание и стало окончательно ясно, что с ней надо что-то делать, то решили эту проблему удивительно философским образом: перестроить милицию поручили милиции. И этот странный синдикат, неспособный справляться с поставленными перед ним обществом задачами, растерявший малейшее уважение, вдруг стал перестраиваться, скрипя на каждом шагу. Сама мысль о том, что милиционер может перестроиться, звучит пугающе. Но не настолько пугающе, как откровенные лекции, прочитанные министром внутренних дел будущим милиционерам, которые проходят обучение в Академии внутренних дел.

Началось с того, что Рашид Гумарович Нургалиев, известный как человек очень милый и приятный, с хорошей чекистской закалкой, но отнюдь не большим милицейским опытом, решил проявить себя фактически как Александр Васильевич Суворов – слуга царю, отец солдатам. Отеческая забота по отношению к курсантам выразилась даже в попытке объяснить им, как снимать стресс. Судя по всему, в тяжелой работе милиционера он практически каждую секунду. Ведь когда видишь вокруг себя столько обладателей денег по карманам, да ты еще и вооружен, – как тут сдержаться и не объяснить гражданам, что случайно находящиеся в их карманах деньги находятся там отнюдь не по закону, а должны немедленно перекочевать как вещдоки в материалы вновь возбужденного уголовного дела – ах, простите, возбужденного. И вот, чтобы научить будущих милиционеров справляться с этим стрессом, Рашид Гумарович прибег к столь модной в современном мире йоге. Не стесняясь количества звезд на своих погонах, он энергично тер себе уши, ловко сворачивался в прихотливые позы, и его нимало не смущали округляющиеся глаза несчастных курсантов, которые, конечно, могли представить себе все что угодно, но только не корчащегося в йоговских асанах многозвездного генерала, объясняющего, что вот это и есть снятие стресса.

Я думаю, что пацанам было бы гораздо понятнее просто чисто выйти лохов пострелять. Или в морду прикладом двинуть. Или, в крайнем случае, разрядиться так разрядиться и заставить случайных девок отработать субботник и воскресник. Но Рашид Гумарович предлагал какие-то новые, уникальные, продвинутые технологии. Видно, модернизация настигла и его. Но когда какой-то несмышленыш задал Нургалиеву вопрос, может ли гражданин оказать сотруднику милиции сопротивление, если сотрудник милиции совершает противоправные действия, министр внутренних дел потряс всех, позволив себе дать уникальный совет: «Конечно, если сотрудник милиции нарушает закон, гражданин имеет право себя защитить!»

И вот тут у правоведов все смешалось. Ибо любое неповиновение сотруднику правоохранительных органов, а тем более физический контакт с ним, да еще и с нанесением его лицу основательных вмятин, доказывающих неправомерность милицейского требования, грозит не просто сроком, а многолетним сроком. И попробуй что-нибудь объясни судье, который априори чувствует себя классово близким правоохранителям и смотрит на любого человека, напавшего на милиционера, примерно так же, как в 1937 году смотрело все прогрессивное человечество на троцкистских подонков. Ведь до сих пор наш суд выносит приговоры, базируясь не только на законах, но и «руководствуясь совестью и внутренним убеждением». А в чем внутри убеждены судьи, нам лучше бы не знать, так как эта их убежденность может нам очень сильно не понравиться. Достаточно сказать, что адвокату стать судьей практически невозможно, а вот милиционеру довольно легко, что, конечно, является отражением если не буквы закона, то традиций, которые зачастую и формируют правоприменительную практику.